Национальная идея и адмирал Колчак - стр. 85
Так завершилось размежевание кадетов в Сибири, большинство которых вслед за ЦК партии по существу приняло идейный курс прежней партии октябристов (исключая лозунг монархии). Правда, следует отметить, что представители левого направления, сохранившие верность прежним политическим идеалам и потому отошедшие от партийной деятельности, при этом не всегда отказывались в дальнейшем от сотрудничества с правительством А. В. Колчака после переворота. Так, остался на посту министра его правительства В. В. Сапожников. Практически то же можно сказать о Г. К. Гинсе, который хотя и не относился к левому крылу партии и считал Директорию «нежизненным» образованием, но не был и безусловным сторонником диктатуры. Однако в правительстве Колчака он принимал деятельное участие вплоть до ноября 1919 г.
12 ноября 1918 г. Восточный отдел ЦК партии по докладу В. Н. Пепеляева принял окончательные тезисы: курс на диктатуру, осуждение итогов Уфимского совещания, опора на Совет министров (в большинстве состоявший из членов бывшего Сибирского правительства) против «левой» Директории.[519]
Состоявшаяся 15–18 ноября 1918 г. в Омске II Восточная конференция кадетской партии по докладу В. Н. Пепеляева приняла историческую резолюцию: «Партия… не только не страшится диктатуры, но при известных обстоятельствах считает ее необходимой… На Уфимском совещании государственные силы допустили ошибку, пойдя на компромисс с негосударственными и антигосударственными элементами» (имелись в виду представители революционной демократии – В. Х.).
По поводу собравшегося на Урале съезда членов Учредительного собрания, состоявшего в большинстве из эсеров и занимавшего позиции социалистической демократии и интернационализма, в резолюции говорилось: «Партия не признает государственно-правового характера за съездом членов Учредительного собрания, и самый созыв Учредительного собрания данного состава считает вредным и недопустимым».[520]
Правда, отдельные умеренные кадеты еще колебались и искали «средних» путей. Так, управляющий Министерством иностранных дел кадет Ю. В. Ключников в докладной записке членам Директории убеждал официально заявить об отказе от возрождения старого Учредительного собрания и распустить съезд его членов во главе с В. М. Черновым, не ручаясь в противном случае за успех работы своего министерства и признание Директории Антантой.[521]
Позднее, говоря о роли кадетов в организации колчаковского переворота на партийной конференции в мае 1919 г., А. К. Клафтон с гордостью заявил: «Мы стали партией государственного переворота… и приняли на себя всю политическую ответственность».[522] Сибирские кадетские вожаки – В. Н. Пепеляев, В. А. Жардецкий, Н. В. Устрялов, А. К. Клафтон – стали трубадурами диктатуры.
В данном вопросе они действовали в полном единомыслии с кадетами центра и юга России. Тезисы о «непредрешении» формы правления будущей России (ставший одним из основных лозунгов Белого движения) и сплочении антибольшевистских сил в масштабах страны под знаменем военной диктатуры были подтверждены на совещаниях членов кадетского ЦК в Гаспре (Крым) в октябре 1918 г. и – окончательно и бесповоротно – в Яссах (Бессарабия) в ноябре 1918 г.[523] На Ясском совещании после дебатов на тему, кого выбрать на роль диктатора – генерала Деникина или великого князя Николая Николаевича, было решено, что более своевременно с учетом обстановки поддержать кандидатуру А. И. Деникина. Участники совещания еще не знали о произошедшем в Омске перевороте, о котором их уведомил затем шифротелеграммой управляющий Министерством иностранных дел Омского правительства кадет Ю. В. Ключников. В дальнейшем они присоединились к поддержке А. В. Колчака в качестве Верховного правителя. На позднейших конференциях партии тезис единой военной диктатуры не подвергался даже обсуждениям.