Набукко - стр. 14
– Как знать.
– Может, с камешком попробовать?
Товарищ инженер пожал плечами, не открывая глаз:
– Если это не наш катер…
– Наш, наш, ну, я так просто брякнул, играл в объективность. Наш.
– Значит, сюда приплывал еще кто-то. И тогда вопрос – где он?
Денис со стоном сел рядом.
– Съели!
Перед уходом они все же разогнали полосатых, поправили постройку и, не слишком торопясь, отправились домой. По дороге разговор опять с недоступного судна перешел на аборигенские странности. История о подглядывающих детях господина аниматора явно расстроила.
– Это у них такая служба безопасности. Красные кхмеры. А я знаю несколько слов на камбоджийском языке. Нет, мне эта история совсем не нравится.
– Ты сделал что-то такое, чего здесь не принято делать.
– Купаться не принято? В ручьях они полощутся. Не положено уплывать с острова? Да, на это похоже. Пожалуй, насчет лодки вы правы. Они или не поймут, зачем она нам нужна, или, что хуже, поймут.
Товарищ инженер шел молча, покусывая травинку.
– Я помню уговор, эта тема – табу, но, дядя Саша, где, я спрашиваю, их капища и идолы? Где народные гулянья, где бубен и тамтам? Ни татуировок, ни раскрасок. Какие-то они подставные, зуб даю. А может, в наш век могучего телевидения мы попали в реалити-шоу? Повсюду натыканы невидимые камеры…
– А ты матерился как дикий сапожник всю ночь.
– Да ладно вам.
– Скажи мне, какое телевидение в состоянии оплатить цунами?
Денис замер как вкопанный. Быстро, очень быстро по экваториальным правилам темнело. Кстати, и аборигенов нигде не было видать. Даже шальная мысль у обоих мелькнула – смыло куда-то невидимой силой жителей здешних. Но вдруг…
Они переглянулись.
– Что это? – спросили друг друга шепотом. Тихо-тихо, потому что боялись заглушить звук, доносившийся – явно, вне всякого сомнения – сверху, со стороны их холма. Стекал поверх крон погружающейся во тьму растительности.
– Ай, да-а ни-и ви-ачеэр, ни ви-ачеэр, мнэ-а мальи мальи спа-алозь.
Вот что они увидели, подкравшись по тропинке на расстояние прямого взгляда: аборигены, человек больше полста, сидят концентрическими кругами на земле между их гостевой и двумя другими хижинами. В центре их круга горит костер, а вокруг него похаживает, медленно поворачиваясь и придерживая ладонями пухлые щеки, их безмолвная подавальщица и поет замечательную казачью песню.
– Ты ее ночью раз двадцать исполнил, – сказал тихо товарищ инженер.
3
Дядя Саша был на полголовы ниже ростом, чем любой здешний мужчина, и даже большинство женщин были почти вровень с ним, детишки были самого разного возраста и, следовательно, роста. Сухощавый седеющий мужчина в клетчатых шортах и рубашке, завязанной на животе узлом, медленно шел между хижинами, а плотная бронзовокожая толпа теснилась вслед за ним, поднимая пыль босыми ногами и все время как бы стараясь заглянуть ему в лицо. Он останавливался, показывал хворостиной на плетеный дом и говорил:
– Дом.
Аборигены повторяли вслед за ним «дом-дом-дом-дом», слово словно металось от одного к другому, пока не усваивалось и не затихало в толпе. Тогда товарищ инженер двигался дальше и озвучивал следующий предмет:
– Огонь, дерево, мотыга, дорога, солнце, облако, столб, корова, рога, копыта, хвост…
Денис лежал на боку в тени хижины на мягкой травяной циновке, подставив ладонь под подбородок, и наблюдал за педагогической прогулкой. Широко зевнув, позвал: