Наблюдатель - стр. 6
– …не буду я ничего публиковать, если что-то пойдет не так! – возмутилась Лена, – так что постарайся, чтобы все прошло как надо!
– Лена, – вздохнул я, – ты, конечно же, опубликуешь все, что снимешь. При любом раскладе.
– Да с чего ты…
– С того, что это часть жизни. Таких, как я. Я всегда страховался. Просто теперь, страховка надежнее, чем простые сообщения с таймером. Верно? – я подмигнул ей.
Она вдохнула. Подумала секунду. Потом молча выдохнула.
– Ты все сделаешь? – спросил я, стараясь глядеть ей в глаза.
– Сделаю, – ответила она.
В свете разгорающегося заката ее темные глаза глядели как-то по-особенному загадочно. Я вдруг впервые разглядел, что в них есть какая-то тайна. Загадка. И даже успел пожалеть, что за эти месяцы даже не пытался с ней замутить… после прыжка надо будет обязательно это исправить.
Решив так, я улыбнулся, и полез на забор.
Между точкой в начале полосы, где я спрятался, стараясь слиться с сугробом, и предполагаемой точкой старта лайнера было метров двадцать. Очень много, учитывая, что самолеты в современном нагруженном аэропорту часто не останавливаются, вырулив на торец полосы, а сразу начинают разгон. И я прекрасно понимал, что при плохом раскладе могу не успеть догнать борт. А это значит, что за секунду можно лишиться всех наработок за многие месяцы. И весь дорогой экип потеряет смысл: не представляю, к чему еще можно было бы приспособить все эти покупки…
От реальной и близкой возможности потерять все адреналин начал поступать в кровь еще до того, как я увидел приближающийся лайнер. Лежать в холодном снегу было жарко; я чувствовал, как начинает выделяться пот, пока что эффективно поглощаемый мембранным термобельем. А есть ведь еще химическая грелка, которую я собирался активировать уже в зацепе с шасси!
Сердце долбилось в грудь как псих в мягкие стены изолятора.
Вот и самолет. А-330. Короткий рейс до Сочи, в не сезон. Есть все шансы, что баки далеки от максимальной загрузки, да и салон полупустой. Значит, самолет уйдет вверх свечкой, давая мне возможность совершить прыжок.
Заранее накопленный адреналин помог мне развить такую скорость с места, о которой можно было даже не мечтать на тренировках; я сам виделся себе белой молнией, мелькнувшей в красном свете заката.
Самолет притормозил буквально на пару секунд. Я едва успел запрыгнуть на опору шасси и зафиксировать карабин, как начался разгон. Ремни натянулись. Я занял удобное положение, частично спрятавшись за стойкой он упругого ветра.
Разбег длится всего лишь несколько секунд. Но время, когда выполняешь такие трюки, сильно растягиваются. Где-то на середине полосы набегающий поток воздуха стал «пробивать» мембрану. Плечи и грудь быстро остывали, и это было не очень хорошо – в прыжке нужна будет подвижность. Поэтому я, недолго думая, активировал грелку.
Когда я тестировал ее, казалось, она начинает отдавать тепло почти мгновенно. Но тут, на разбеге, прошло несколько томительных мгновений прежде, чем я ощутил нужный эффект.
Перед самым отрывом я подумал о людях, которые сейчас надо мной сидят в комфортабельном салоне, в тепле и безопасности. Я, конечно же, подумал о том, чтобы самолет ни в коем случае не пострадал, даже если у меня что-то пошло бы не так: карабины были размещены таким образом, что механизм складывания обрезал бы все удерживающие меня стропы, а оставшиеся зацепы никак не могли заблокировать ход шасси.