На все руки доктор - стр. 46

Я осторожно приблизилась, а управляющий отошел на несколько шагов. Словно знал, что в его присутствии мне не по себе. Но чем обусловлен внутренний дискомфорт, который я ощущала рядом с этим человеком?

Что-то шевельнулось в памяти. Пошла рябью покрытая мутной пленкой озерная гладь.

Чужой палец ткнулся в крестик на карте:

— Под этот источник нарочно бассейн строили, нейра. Лет семьдесят назад. Только он почти иссяк, тонкая струйка течет.

Бассейн? Выходит, раньше их целебную силу все-таки использовали?

Я повернула голову, чтобы заметить пристальный взгляд управляющего. Он беззастенчиво меня разглядывал, но, когда я поймала его с поличным, опустил глаза и сделал вид, что пряжки на ботинках очень уж интересные.

— Что-то не так, нейт Гиллаус? — я приподняла бровь.

Мужчина как будто немного растерялся. Нервно потерев подбородок, он шепнул:

— Вы правда ничего не помните?

Я сделала вид, что его слова ни капли меня не взволновали, хотя внутри все сжалось в предчувствии.

Надо быть осторожной со словами. Что он имеет в виду?

Наверняка что-то важное, иначе откуда такие вопросы, этот загадочный шепот?

— О чем вы? Что именно я должна помнить?

— Да так, ничего особенного, — Гиллаус сделал шаг назад, будто его испугали мой напор и честный взгляд.

Как бы узнать, что он скрывает?

— Говорите, не бойтесь. Я готова вас выслушать.

Для чего бросать намек, а потом так трусливо сливаться? От злости я стиснула зубы. Где же память Олетты? Вот бы заглянуть туда хоть одним глазком!

Не зря Оливер Гиллаус в нашу встречу на крыше показался мне смутно знакомым. Такой из себя положительный, сын верного и благородного барона, помощник в затухающем замке при старой графине.

Или я себя накручиваю?

Нейт Гиллаус бросил беглый взгляд на дверь, приблизился ко мне на полшага. Я едва сдержалась, чтобы не попятиться. Не люблю тесные контакты с чужими людьми, а этот еще смотрит так странно.

— Вас, как возможную свидетельницу нападения на монастырь, обязательно будут допрашивать. А может, и не только, — предупредил он. Его дыхание сбилось, зрачки расширились, но следующая фраза меня ошарашила: — Я волнуюсь за тебя, Олетта. И просто не узнаю.

27. 16.2

Надеюсь, это не то, о чем я подумала? Молодая девушка и управляющий, который ей в отцы годится. Но эти блестящие глазки, потные ладошки кричали об обратном.

А если когда-то он сделал с ней что-то плохое? Но как, если девушка столько лет провела в монастыре?

И о том, что меня будут допрашивать, Гиллаус таким тоном говорил, как будто подозревал, что Олетта причастна к пожару и разграблению монастыря.

Господи помилуй. Звучит как бред.

Передо мной зиял темный провал, и никак не дотянуться, не узнать, что за тайны в нем скрыты. Это злило, раздражало, связывало руки. Как будто пол усыпан сотнями мелких деталей, а мне поручили собрать из них единую картину за пять минут.

«А ведь он может меня раскусить», — застучало в висках.

Я сделала глубокий вдох и как можно спокойнее произнесла:

— Не переживайте, все будет хорошо.

«Давай же, убирайся отсюда, мне надо побыть одной».

Оливер Гиллаус все смотрел на меня, будто чего-то ждал. Знака, пароля, чего угодно. Но когда он наконец открыл рот, чтобы что-то сказать, дверь заскрипела.

«Спасена!»

Управляющий молниеносно переместился на приличное расстояние, а у меня камень с души упал. Бабуля словно еще в коридоре почувствовала, что ее «внучку» облизывает взглядом этот переспелый женишок и явилась с грозным видом.