На Темной Стороне - стр. 47

– Неужели обо всем расскажет? Это же подсудное дело.

Тарас повел плечом, поморщился:

– Вряд ли все… Меньше знаешь, меньше виноват.

С подноса на их стол перекочевали глубокие тарелки с украинским борщом, бифштексами. Тарас умолк и с урчанием придвинул обеими руками тарелку. Дмитрий ел вяло, это Тарасу надо восстанавливать силы и заживлять травмы. Валентин так и вовсе не вставал с сиденья, где он сейчас, кому и что именно докладывает…

На подходе к Красному уголку еще издали услышали громкие голоса. В большой комнате, где стоял телевизор с большим экраном, парни орали друг на друга, Дмитрий видел красные от злости лица, выпученные глаза.

По экрану мелькали кадры с чернобородыми молодцами. Рукава закатаны, в пятнистой форме, через плечо у каждого автомат, спина прямая. Вскрикивали женщины, голос за кадром возбужденно бубнил о противоправных действиях, на которые, однако, нельзя отвечать другими противоправными действиями, ибо что допустимо бандитам, непозволительно стране с такой высокой культурой, которая дала Пушкина, Толстого и Достоевского…

Тарас прорычал:

– Если при мне кто-то скажет о Достоевском, убью гада.

– Не любишь Достоевского? – спросил Дмитрий шепотом.

– Да я не знаю, кто это, – огрызнулся Тарас. – Только знаю, что как только о Достоевском, так сразу же какая-то мразь, педерасты, нихренанеделанье!

Один из спецназовцев оглянулся, заорал:

– Тарас пришел!.. Тарас, скажи им!.. Да все то же: наших захватили в этой гребаной Чечне!.. Как овец взяли, повязали, только что не поимели! А может, и поимели для смеху, наши все равно не признаются!.. Троих олухов!

– Наших? – изумился Тарас. – У кого это такая вязаловка выросла?

– Да нет, наших… в смысле, русских. Простых портяночников.

Второй, в которой Дмитрий узнал Макса, бросил раздраженно:

– Сами виноваты. Они были на посту! Почему сразу стрельбу не открыли?.. Это ж не в Москве, а на границе.

Сзади послышались шаги. Валентин вошел вслед за Тарасом и Дмитрием, обменивался рукопожатиями, хлопками по спине, Дмитрий следил за ним уголком глаза. Валентин выглядит чуть более оживленным, чем по приезде, глаза лихорадочно блестят, на щеках красные пятна.

Тарас плюхнулся в кресло, ему подвинули цилиндрик пива. К удивлению спецназовцев, Тарас подвигал складками на лбу, брезгливо отодвинул. Тому, кто час назад нахлебался свежайшего, на консервированное смотреть противно.

– А что скажет новенький? – вдруг спросил кто-то.

Дмитрий узнал голос Валентина, тихий и вкрадчивый. Головы начали поворачиваться в сторону стажера, который всегда старается тихой мышкой держаться в уголке.

Тарас встрепенулся:

– А в самом деле, что думаешь ты? Кто виноват?

Дмитрий насторожился, но на него смотрели десятки пар глаз, он перевел дух, сказал медленно:

– Виноваты те, кто правит нами. А кто правит? Кого сотни лет стараются вытолкать из страны, но не получается…

– Это он о ком? – спросил кто-то.

– О жидах, – пояснил кто-то авторитетно. – Во всем виноваты жиды, это ж известно!

– Я как-то заглянул в хронологию, – продолжил Дмитрий, слегка волнуясь, – там я такое увидел… В 1129 году евреев изгнали из Англии, в 1132-м изгнали из Франции, в 1134-м – из Испании, в 1137-м – из Португалии, в 1150-м – из Германии, в 1159-м – из Чехии, в 1203-м – из Сирии, в 1207-м – из Персии… Словом, куда ни глянь, отовсюду изгоняли, только из России – ни разу. Там в этой хронологии подавалось как несправедливость к евреям, а я тогда подумал, что не могли ж все сговориться! Значит, дело не в нехороших нациях, а что-то в самих евреях не то?