На своем месте, или Новые приключения следователя Железманова - стр. 29

– По закону к обвиняемым в мошенничестве обычно до суда применяются меры неуклонения от следствия, не связанные с лишением свободы, а именно: отобрание вида на жительство и подписка об обязательстве являться по вызову следователя, поручительство или залог.

Подозреваемый радостно встрепенулся, правда, следователь несколько охладил его порыв:

– Хотя я бы запер вас в камеру, чтобы новых бед не натворили, – честно признался он.

– Не надо в тюрьму, ваше благородие, – взмолился молодой человек. – Я не сбегу, честное слово.

Неожиданно у подследственного появился защитник. Савельев не сдержался, чтобы не подслушивать за дверью, и когда речь пошла о выборе меры пресечения, то неожиданно появился на пороге:

– Господин следователь, а можно его не отправлять в тюрьму?

– А вам какой интерес в этом? – не понял Петр Андреевич.

– А работать кто будет? Мне что, нового работника искать? Дурак, – последнее было обращено к Кокунину, – обещай следователю, что, если у меня работать будешь, с жалования отдашь деньги потерпевшим хотя бы частично. Господин следователь, какой от него толк, если он в камере казенный хлеб жрать будет! Да тюрьма для него – отдых! А так работать будет, частично убытки покроет.

Логика в словах Савельева была. В деле о мошенничестве желательно компенсировать обманутым имущественный ущерб, а как он его компенсирует, если будет в камере сидеть? Поэтому Петр Андреевич объявил подозреваемому, что берет с него обязательство не отлучаться от места жительства и являться по вызову следователя.

– Спасибо, господин следователь, спасибо, ваше благородие! Дай Бог вам здоровья! – кинулся благодарить Кокунин, а потом неожиданно вылез с просьбой: – Можно, я только на пару дней домой в деревню съезжу? Там в доме отца кое-какие вещи остались. Я их продам и немного денег Каплану верну и Михайлову тоже.

– Ну ты и шустрый малый! – не удержался следователь. – Ты и так у хозяина своего неделю прогулял, а теперь опять на два дня уехать хочешь.

– Да, на два дня можно. Пусть людям деньги вернет, – неожиданно опять проявил либерализм Савельев. В его «доброте» своя логика была: мошенничество работника осложняло отношения с деловым партнером – Михайловым, а если часть денег будет возвращена, то восстанавливать эти отношения будет легче. Да сам Железманов хотел, чтобы хотя бы частично потерпевшим были возмещены их убытки. Правда, он не особо верил в благородные намерения мошенника, но и подозревать его в желании «сделать ноги», как сказал бы облапошенный дважды одесский портной, оснований не было. Лучше понести небольшое наказание за мошенничество, даже с тремя эпизодами, чем оказаться в имперском розыске, скрываться и жить по подложным документам всю жизнь. Поэтому поездка на два дня в отчий дом была разрешена с обязательством явиться к следователю по возвращении в Касимов.

– Только ты особо не задерживайся, два дня и все! И сейчас мне подмогни товар принять, вот-вот привезти должны! – напоследок приказал Савельев своему работнику, поглядывая на часы, которые опять благородно блестели на солнце.

Если с делами о мошенничестве уже становилось что-то ясным, то дело о разбоях на дороге заставляло поломать голову. Железманов начал заниматься проверкой почтовых служащих. Это первое, что мог сделать следователь в данной ситуации. Второе направление розыска – это кредитные бумаги. Следовательно, надо разослать информацию о похищенных финансовых документах. Может, где всплывут. Естественно, о таком тяжком преступлении следователь был обязан сообщить прокурору Рязанского окружного суда.