На своем месте, или Новые приключения следователя Железманова - стр. 24

«Банда перешла к убийствам. С чего это вдруг?» – думал он о результатах сегодняшнего дня.

Короткое «мяу» обозначало вопрос. Скорее всего, Тимофей требовал доказательств того факта, что действовала одна и та же банда.

– Так это очевидно, рыжий, – даже удивился Петр несообразительности лохматого. – Очень много похожего: подкова лошади, брошенное поперек дороги дерево. Да и с чего это вдруг в одном месте появиться сразу двум таким наглым бандам?

Петр Андреевич жил не в самое трудное время: тогда и в самом деле банды не попадались косяками. А вот что было явно новым, так это подозрение на участие в деле женщины. Нельзя сказать, что все подданные Российской империи женского пола были законопослушными дамами, но участие в грабежах было скорее мужским преступлением, чем женским. Впрочем, подмигивание зеленых глаз Тимофея обозначало, что двуногие женского пола и в самом деле бывают вредными. Некоторые и веником угостить могут. Взгляд зверя был направлен в сторону кухни, где гремела кастрюлями Прасковья. Хотя пока насчет бусины ничего не ясно. Вдруг и в самом деле случайная потеря. Однако версия об участии женщины укрепилась, когда в квартире Железманова появился Рыбников с докладом:

– Всех опросил, ваше благородие. Всем бабам показывал, никто не признался. Говорят, ни у кого таких бус нет.

Выходит, версия об участии женщины в разбое подтверждалась. Довольная морда кота словно говорила: «Ну вот, а ты сомневался».

От служебных дел молодой человек решил перейти к личным. На столе белел конвертик, это было письмо из дома. Письмо было от сестры Лизы.

Родом молодой человек происходил из Твери. Отец его – отставной военный – рано умер, оставив сиротами сына Петра и двух его младших сестер Катю и Лизу. Удержаться на плаву помог дядя – брат матери. Он служил чиновником в далеком Питере, был человеком сухим и строгим. Особо племянников не баловал, считал, что его долг – помочь выйти им в люди, встать на ноги, а далее дети должны добывать себе кусок хлеба сами. В этот рецепт семейного долга входило представление о необходимости помочь получить (то есть оплатить) хорошее образование, причем это касалось и девочек.

Петр и его сестры имели возможность учиться в лучших частных гимназиях Твери, потом юноша смог стать студентом одного из самых престижных учебных заведений Российской империи – детища великого Ломоносова – Московского университета. Он выбрал юридический факультет. Его сестра Катя затем поступила на Бестужевские курсы17 и посещала лекции на историко-филологическом отделении. Теперь выбор жизненного пути предстояло сделать самой младшей в семье – Лизе. Она в этом году заканчивала гимназию и тоже мечтала о высшем образовании. Дядя поддерживал стремление племянника и племянниц к высшему образованию и даже обещал оплатить его. Правда, в этом был и меркантильный расчет: образованная женщина может содержать себя сама, не рассчитывая не материальную помощь родственников, богатое приданное и прочее.

Однако обе сестры хотели грызть гранит науки не ради моды или будущего жалованья. Как и старший брат, да и как многие молодые юноши и девушки в то время, они задумывались о своем месте в жизни и хотели не просто жить, а быть полезными людям. В этом плане письма Лизы были полны сомнений и рассуждений: девочка металась между профессией педагога и врача. Подтолкнул к этому ее брат, написав несколько месяцев назад письмо о нехватке медицинской помощи простым людям.