На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре - стр. 31
– Правда? И мне тоже! – Лиза напела мотив, а Николай подхватил его. У него был довольно приятный голос. Она беззаботно рассмеялась.
– Я любила играть на фортепиано. Когда я жила в родительском доме у меня был этот замечательный инструмент.
– А сейчас?
– Сейчас? – Лицо Лизы померкло. – Сейчас нет. Нет ни фортепиано, ни времени заниматься музыкой.
– Это… из-за вашего мужа?
Лиза вздохнула, вспомнив об Алексее.
– Отчасти.
– Я хочу пригласить вас в Московскую консерваторию, послушать авторский концерт Рахманинова, можно и Скрябина. Пойдете?
Лиза взглянула на Шмита. Он ей нравился – с ним было спокойно, и, оказывается, легко.
– Не хотелось бы в ваших глазах быть навязчивым… – Шмит отвернулся к топке печи.
– Я пойду.
Николай сразу же обернулся, посмотрел ей в глаза.
– Хорошо. – Он улыбнулся. Подошел к ней, поманил обезьянку. Та перебралась к нему на руки, и он отнес ее в соседнюю комнату. Затем вернулся к Лизе.
– У нас есть фортепиано. Вы нам сыграете?
Лиза засмеялась:
– Только не судите меня строго. Мне кажется, прошла сотня лет после того, как я играла в последний раз, – она улыбнулась.
– Уверен, что ваши руки помнят, – ответил он, пожимая ее пальчики. Затем отпустил их. – Пойдемте в дом…
* * *
После завтрака Лиза, как и обещала, сыграла по просьбе Николая его любимые сонаты Шопена – «Лунную», «Аппассионату», и Чайковского – «Времена года».
Он слушал ее, как зачарованный, а сама Лиза испытывала огромнейшее удовольствие от игры. Пальцы действительно помнили, и душу переполняла радость.
Позже Шмит показал Лизе фотографии, которые сделал сам. На твердых листках бумаги были запечатлены бескрайние просторы России, до предела скудный быт крестьян, тяжелый труд рабочих фабрики… Не обошлось и без фотокарточек столь близких ему друзей и родных. Фотографии действительно были хорошими – Лизу они впечатлили.
В полдень Николай ушел на фабрику, а вечером, вернувшись, пригласил девушек на концерт. Московская консерватория Лизе понравилась, понравился концерт Рахманинова, нравилась и компания, с которой она проводила время…
На следующий день Лиза, Катя и Николай направились на сходку в одну из явочных квартир, расположенную в переулке близ Патриарших прудов. Шли пешком, Катя и Лиза впереди, за ними Николай Шмит, беседовали, шутили, смеялись, не замечая зимнего холода…
Подходя к Большому Девятинскому переулку, они услышали крики и плач: впереди расшумевшиеся женщины с детьми на руках не пускали своих мужей в трактир тратить последние деньги. Дети плакали, напуганные руганью взрослых. Спустя минуту появились городовые и стали отгонять женщин от дверей трактира. Женщины отчаянно не хотели отступать, тогда блюстители порядка учинили побои. Женщины завопили, мужья кинулись вступаться за жен, завязалась потасовка. Раздался выстрел в воздух, к полиции подоспела помощь. Смутьянов стали скручивать, арестовывать и уводить.
– Возмутительно! – не удержалась Лиза. – Как они смеют избивать женщин?!
Один из полицейских с подозрением посмотрел в их сторону.
Катя подхватила подругу под руку и повела прочь.
– Почему ты смеешься? – воскликнула Лиза, заметив, как та тихонечко хихикает.
– Прости! – ответила Катя и рассмеялась. Затем утерла выступившие от смеха слезы. – Понимаешь, несколько дней назад случилась такая же история! Мы шли с Колей, и здесь была такая же потасовка. Он не удержался и высказался громогласно по этому поводу. Так после этого за нами полицейский следовал по пятам, так что пришлось срочно свернуть с пути и зайти в гости к дяде – он живет здесь недалеко.