На качелях между холмами - стр. 15

– И что отец? – спросил Юрка.

– А что отец, – говорю. – Рассмеялся, обнял деда и говорит: «Хорошо-хорошо, папа, извини…» А тут ты с этим выражением. Вот мне и стало смешно.

– И часто они… того… ругаются? – словно и не услышав моего ответа, спросил Юрка.

– Да, в общем-то, они и не ругаются, – говорю я. – Это у них называется… э-э… политические… Да ну его к чёрту, – махнул я рукой, – забыл, как слово называется. Юрец, отстань ты со своими вопросами, у меня уже голова опухла…

На следующий день мы с Юркой отправились в ГАИ. Я как-то там был разок, с отцом ставили машину на учёт. Решили ехать на попутках. Вышли на дорогу, и давай большими пальцами в небо тыкать – миллион раз видел в кино, как люди передвигаются автостопом. Машин сто, наверное, мимо проехало, никто в нашу сторону даже не посмотрел. Сволочи. Все куда-то торопятся. Я понимаю, взрослых боятся брать, но видят же, что мы ещё мелкие. Хотя по мне и не скажешь, что я такой уж мелкий. Во всяком случае, с мамой уже почти одного роста, а сестру и вовсе перегнал. Но мир не без добрых людей – подобрал нас КАМАЗ. Водитель оказался армянином. Я сразу вычислил его по акценту. У нас в классе есть Ашот Карапетян. Так вот он точно так же разговаривает. Я спросил у водителя:

– Вы из Армении?

У мужика чуть глаз не выпал. Он какое-то время даже на дорогу не смотрел, уставившись на меня.

– А с чиво ты взяль? – спрашивает.

Я не стал ничего придумывать, сказал как есть. Он так обрадовался.

– Самвел, – протянул он мне руку. Так мы познакомились. Мы рассказали ему о своей проблеме. Он рассмеялся и говорит:

– Пацаны, зря толко время патеряете, это я вам гаварю. Никто ничего нэ будет ставить. Щтобы поставить знак, нужьно столко инстанций прайти, столко бумаг па-адписать. Э, ара, кто там будэт слюшать про ващих катов и сабак. Вы щто? Вэрите в успэх этот дэла?

– Верим, – отвечаю. – Везде есть люди, которые любят животных.

– Э-э! Ара, слющай, щто я тэбе гаварю. Ани людей-то не всегда любьят. А ты хочещь щтоби кот твой любили. Малядой ты ещё, глюпый.

– Но вы нас довезёте до ГАИ? – спрашиваю. Если бы знал этот умник, как я ненавижу слово «глупый». Если ты такой умный, то почему на КАМАЗе ездишь, а не в министерстве сидишь? Или не директорствуешь на «АвтоВАЗе», например? Тоже мне, интеллектуал нашёлся.

– Канещна-канещна, просто жалько, щто вы толко время патеряете.

– Ничего страшного, – отвечаю. – У нас сейчас каникулы. Времени навалом.

– Карашо, уважемый, карашо, – сказал водитель немного погодя и добавил: – Карошие вы ребята. Малатси.

Такой же хитрый, как наш Ашот. Тот вечно сначала критикует-критикует, потом начинает хвалить. Не поймёшь, то ли обижаться, то ли благодарить. Через полчаса мы вошли в здание ГАИ. Народу – тьма и очень душно, словно в бане. Денег, что ли на кондиционер нет в этом ГАИ? На телевизор в служебной машине нашли, а на кондёр в офис денег не хватило. Мы без труда разыскали дежурного и объяснили ему, что хотели бы видеть главного начальника.

– Зачем он вам нужен? – спрашивает дежурный, молодой с белёсыми усами и слегка оттопыренными ушами. Наверное, в школе его тоже дразнили «ухом», как нашего Степку Мандрыкина. Правда, после пятого класса родители ему сделали операцию. Мы все обалдели, когда он заявился в шестой класс с нормальными ушами. Но кличка «Ухо» (иногда «Ухи») так и осталась. Кличка, наверное, это навсегда. Ко мне как прилипло в первом классе «Мирный», так я по сей день «Мирным» и хожу. Не злой дядька этот гаишник, глаза добрые и лучистые. Чем-то он мне главного депутата напомнил, Грызлов, по-моему, фамилия. Не дежурного фамилия – главного депутата. Говорят, депутат тот когда-то главным милиционером был. Значит, и в милиции есть добрые люди.