На качелях любви - стр. 4
Так мы познакомились. А потом я переселилась из Купчина на набережную Мойки. Лешке было одиноко в огромной квартире, а мне слишком далеко и неудобно ездить на работу. Редакция газеты «Северное сияние» находится в самом центре города, прямо на Невском проспекте. И все у нас было хорошо, пока Соколов не вздумал жениться. Он сделал мне предложение, а я испугалась и сбежала от жениха. В Купчино больше не вернулась, сняла комнату на Петроградской стороне. После квартиры на набережной Мойки улица Ижорская на Петроградской показалась мне каким-то гетто. Коммуналка, перенаселенные комнаты, бомжи под окнами, нищие на углах. Местность изобиловала всеми прелестями оборотной стороны медали парадного Петербурга. Но вскоре я адаптировалась, привыкла, притерпелась. Лучше жить в съемной комнате, чем в квартире с нелюбимым мужем. Вот и вся баллада о моей небывшей любви. Для меня она давно закончилась, и гусляры отложили свои инструменты в сторону, они решили немного отдохнуть, собираясь исполнить новую песнь любви. А Соколову все неймется, Лешка думает, что нашу балладу можно возобновить. И Динку специально подослал с утра пораньше, чтобы мне нервы попортить. Я не на шутку разозлилась. Мой гнев волнами разошелся в воздухе, письма почувствовали неладное и посыпались со стола, низвергаясь бурным водопадом. На шум из-за перегородки выглянула Соня. Это моя подруга. Самая любимая. И заодно наша корреспондентка. Она пишет о странностях любви, собирает по миру разные любовные истории, затем половину придумывает от себя и выдает готовую продукцию в номер. Рейтинг у Соньки высокий. Она держит твердое третье место в каждом номере. Наш народ, видимо, здорово соскучился по любви. Впрочем, я не права. Скорее всего, народу нравятся странности, а сама любовь ему по барабану.
– Что у тебя опять стряслось? – спросила Соня.
Подруга пытается изобразить заботу и нежность, а у самой вид отстраненный. Соня не умеет дружить. Она может только работать. У нее все задействовано в производственный процесс. Слово скажешь – через день увидишь сказанное в Сонькиной статье. Она прямо на лету ловит удачу, подметки на ходу рвет.
– Ничего, все в порядке, – сказала я, возя рукой по полу, пытаясь изловить юркие конверты.
Но письма скользили сквозь пальцы, не даваясь в руки.
– Тебе помочь, Даш? – спросила Соня.
Подруга пребывала уже в другом мире. Она смотрела на меня, а видела очередных влюбленных, познакомившихся где-нибудь на зоне. Сонька умудряется отыскать семейную пару даже на Северном полюсе. Обычные люди нашу звезду не интересуют. Только экзотическая любовь, экстремальная и экстравагантная, может привлечь высокое внимание рейтинговой звезды под номером «три». Два первых номера держат другие, более опытные корреспонденты, с большим боевым стажем. Они пишут о преемниках и наследниках, олигархах и нефтяном бизнесе, валютных операциях и прочей лабуде. Но народ читает всю эту «ботву», а любовь традиционно занимает в номере всего лишь третье место. Сонька все равно ужасно гордится своим заслуженным порядковым номером, она гарцует с ним, как лошадь на ипподроме, искренне полагая, что пришла к финишу первой, но кто-то по ошибке поменял цифры местами.
Пока я ползала по полу, собирая скользкие неуловимые конверты, моя злость вдруг прошла. Я простила подруге все ее слабости, застыв на миг под столом в неудобной позе. А жизнь бежала впереди меня. Соня уже стрекотала наманикюренными пальчиками по клавиатуре компа, Динка жеребенком носилась между рядами перегородок, а в центре зала маячила фигура главного редактора. Солидный такой мужчина, красивый, импозантный. Мне показалось, что он посмотрел в мою сторону. И я еще ниже сползла под стол. Там завалялся какой-то конверт. Он торчал острым углом из урны. Я не заметила, как он туда спикировал. Я залезла рукой в урну, и вдруг почувствовала какое-то брожение в воздухе. Будто виртуальные дрожжи кто-то подбросил в воздух, как бомбу, и атмосфера в редакционном зале в один миг сквасилась, перекисла и забродила, как плохое тесто. Даже Сонька перестала клацать. А она всегда стучит по клавишам, даже когда жует. В зубах бутерброд, в одной руке чашка с кофе, а второй нещадно клацает, сочиняя очередную душераздирающую драму с обязательным хеппи-эндом. Соня перегнулась через перегородку, и я встретилась с ней взглядом. Глаза у звезды были с сумасшедшинкой.