На грани чувств - стр. 10

Порой бывают в жизни моменты, когда просто требуется выпить и забыться. Пожалуй, сейчас именно такой случай. Я не хочу думать о том, что она вот так просто испортила свои волосы, самые красивые на свете.

Будь проклят тот день, когда ей в голову взбрело подобное.

6. Глава 6

Антон

Утром просыпаюсь с тяжелой головой, которая так и норовит упасть обратно на подушку, чтобы дать мне провалиться в сон. Нельзя! Ни в коем случае нельзя расслабляться, впереди еще учения. Целых две недели вдали от Мандаринки, как раз должно хватить, чтобы изгнать вульгарные картинки из головы с ней в главной роли. Забыть аромат её тела, бархатную кожу, которую хочется трогать даже сейчас. Грустно усмехнувшись, я понимаю, что мне мало ее улыбки и звонкого смеха. Хочется больше, намного больше, чем могу себе позволить.

— Черт, — выругавшись, заставляю себя подняться с кровати и как минимум привести голову в порядок.

Уже который по счету день мне снится Мандаринка. Она появляется в моих видениях внезапно и нагло улыбается, сексуально танцуя и завлекая в свои юные сети. И я бы воспользовался ею, наказал как следует, если бы был моральным уродом. Но, к счастью, мозг еще на месте, и я понимаю, каковы будут последствия, которые нахлынут гигантскими волнами, сносящими все на своем пути. Мандаринке только восемнадцать лет, у нее все впереди, а я… стар уже. Только вот как это объяснить тому, что находится ниже пояса и гордо выпирает так, что норовит порвать к чертям боксеры?! Все-таки женское тело прекрасно.

Чертыхнувшись, натягиваю первое попавшееся трико и босиком направляюсь в душ. В холодный, чтобы взбодриться. Пора уже завязывать с этой зависимостью, пока она окончательно не пустила корни и не убила во мне холостяка. Мне никак нельзя заводить романтические отношения. Нет, контрактом это не запрещено, все дело в живительном органе — сердце. Этот чертов кусок способен чувствовать счастье и адскую боль, которая будет разрывать на мелкие лоскутки постепенно, с маниакальным удовольствием. От всего этого образуется помутнение в голове, рассеянность в работе. А рассеянность для спецназовца — смерть.

Мне нельзя любить, если я хочу жить. А еще я не знаю, что такое семья… Ее у меня просто никогда не было. Ну… разве только она. Девушка с короткой стрижкой, а ведь я так любил ее длинные шелковые волосы.

Помывшись и тихо собравшись, как шпион с многолетним стажем, покидаю квартиру, про себя думая, что надо бы в булочную за углом заскочить и взять завтрак себе и парням. Осуществив вылазку за завтраком, в кабинет захожу с кислым лицом, что, безусловно, не скрывается от цепких и заинтересованных взглядов парней.

— Расскажешь? — перебирая бумаги, что так и норовят свалиться на пол, интересуется Моис.

— А надо? — неодобрительно зыркнув в его сторону, опускаю на стол завтрак и взмахом руки приглашаю парней присоединиться.

— Серьезно? — удивленно восклицает Кот и первый хватает стакан кофе из подставки. — Неужели мелкая обделила тебя завтраком?

— Она не проснулась, а я не будил, — произношу отстраненно, поудобнее устраиваясь в кресле и обдумывая вчерашний инцидент на кухне.

Она была в моих объятиях и не сопротивлялась, словно знала, что я не обижу. Просто не посмею причинить ей боль. Как же хотелось ее крепче обнять, развернуть к себе лицом и поцеловать, но… я не мог такого допустить. Просто не мог, только не с ней.