На этот раз — это точно конец - стр. 22
— Живет где-то недалеко от нас, надо будет познакомиться поближе.
— Нет, ни малейшего желания, — ответила я.
Как только мы оказались на улице, мое настроение резко поползла вверх!
Солнышко освещало верхушки снежных вершин, сосны и ели с сугробами на лапах царственно взирали на нас, крыши домов в нахлобученных шапках из снега выпускали из труб дымок, одним словом, мы попали в зимнюю сказку.
— На одной из этих вершин снимали «Скалолаз», мы притронемся к истории кинематографа, — высокопарно сообщила Лариска.
— Остаться в живых — более актуальная тема сегодняшнего дня.
Сердце мое забилось чаще: я вспомнила, что мня ждет первый в жизни спуск по горному склону.
— Светелкина, что за пессимизм? Я вчера подумала и решила: мы сразу будем спускаться по красной трассе.
— Ты в своем уме? Никто не узнает, где могилка моя: нас сотрут в пыль и смешают со снегом.
—Ни ссы… Там инструктора и добрые люди.
Мне стало совсем дурно, но я покорилась судьбе. Как говорила ясновидящая Ирина, «не стоит сопротивляться необратимым последствиям».
Прямо с подъемника мы отправились в пункт проката, где нам подобрали лыжи согласно нашему росту и весу. Картинка была еще та! На нас были куртки из серебряной мембраны, которая переливалась в лучах солнца всеми цветами радуги, насыщенного синего цвета брюки, белоснежные шлемы с маской с затемненными линзами. Одним словом, полукосмонавты. Мне было не понять, как я, одетая в сто одежек, словно кочан капусты, в жестких ботинках, во всем этом буду переставлять ноги, да еще и на лыжах. Наперед хотелось плакать.
Далее нас ждал инструктаж. Получилось очень «веселое мероприятие».
Инструктор знал русский язык, но не знал возможностей Ларискиного языка.
На его вопрос, есть ли у нас опыт катания, она гордо улыбнулась и произнесла:
«Yes!» Сказав «да», она одновременно изо всех сил принялась поворачивать голову вправо-влево.
Инструктор замешкался:
— No?
— Yes! —одарив инструктора очаровательной улыбкой и вновь отрицательно покачав головой, повторила Лариска.
В этот момент у меня всплыла в памяти композиция из трех обезьян: «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нем, то я защищен от него» или, по-русски «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».
Ларискино «Да» было злом, я решила абстрагироваться и молчать.
Впервые трех обезьян я увидела на столе Феликса. Я столь заинтересованно их рассматривала, что он отвлекся от нашего рабочего разговора и рассказал, что привез их из Китая, каждая из трех обезьян имеет свое имя: не видит Мидзару, не слышит Кикадзару, не говорит Ивадзару.
Сейчас я была Ивадзару.
Инструктор не стал останавливаться на очень важных моментах для нас, таких как основная стойка, падение и вставание, движения на плоскости, скольжение, торможение, но с удовольствием озвучил двенадцать правил опытных лыжников.
«Как далеко моя бабуля, она бы помолилась о своей бестолковой внучке», — с сожалением подумала я.
— Вперед, — голосом командира рявкнула подруга.
Мы находились на одной из горных вершин в Доломитовых Альпах с красивым названием Тофано. Невозможно остаться равнодушным к такой величественной красоте, на какой-то момент я даже забыла о страхе. Лыжники уверенно скользили по белоснежной извилистой трассе, по сторонам которой соседствовали заснеженные ели, морозный воздух искрился в лучах солнца, и я немного успокоилась.