Мышонок - стр. 2
Если бы им был так нужен мой сын, раз уж они нас всё равно разделили, они бы сразу убили меня, да и дело с концом.
Но я жива, и он жив, и я всё ещё взаперти.
Мой мальчик, мой крошка, мой драгоценный Макс, единственное сокровище всей моей жизни.
Я слышу его плач и каждый раз, прижимаясь к стенам, шепчу ему новую сказку на случай, если он меня тоже слышит. И записываю её в толстых тетрадях, их здесь немеряно, больше, чем банок с фасолью.
Они знают, определенно знают меня. В таких же тетрадях я хранила свои истории с самого раннего детства, потом начисто перепечатывала, сперва для себя, потом для издательств, но черновики всегда рождались на этих линованных серо-белых страницах. За моими плечами пять сборников детских сказок и две большие повести для детишек постарше. Про чудесные приключения и волшебных зверей. Но нынешние сказки иные.
Прошлые я писала от любви, от скуки, некоторые под заказ, но эти предназначены только одному читателю, самому главному. И я стараюсь сберечь их, не утеряв ни одной, чтобы, когда мы с сыном встретимся снова, я их все ему прочитала.
Идет 264 день моего заключения, я всё ещё верю, что мы встретимся снова.
У зайчика острые ушки с серыми звездочками на концах и маленький розовый носик. Его братья и сестры жмутся к нему в темноте, сопят и шепчутся о своем.
Их дом очень тесный, терпко пахнет землей и прелыми листьями, и ни единый луч света внутрь не попадает. Мама постаралась на славу.
Но зайчику неспокойно, он расталкивает пушистые бока своих братьев, наощупь пытается отыскать вход в их нору, оползает стены по кругу. Входа нет, выхода нет, как же тогда мама сможет вернуться?
Сестры ворчат, ворочаются в пуховой кровати, братья сладко зевают, и только зайчик тревожится, прижимаясь розовым носом к стене в том месте, где земля ему чудится более рыхлой и свежей. Он ещё не умеет копать, но вдруг, если попробует, сможет вырыть окошко для мамы. И пусть его коготки ещё мягкие и прозрачные, он всё равно будет стараться.
Малыши дремлют, наполняя нору горячим дыханием, но зайчик неутомим. Он что есть сил царапает прочную стену, перебирает пушистыми лапками и с каждой минутой волнуется все сильнее.
А что если мама забыла, где их маленький дом? Что если она потерялась в том неизвестном нигде, откуда она приходит, пропахшая цветами и травами.
А что если…
Зайчик на мгновенье застыл.
Что если мама не хочет к ним возвращаться? Вдруг его ленивые братья и сестры ей надоели, и он с ними вместе? Вдруг где-то там за стеной у неё есть другие зайчата, и именно к ним она всё время уходит?
Зайчик сел и горько заплакал. Ничего не было хуже мысли, что мама к ним не вернется.
А следом прямо над его головой раздался оглушительный скрежет. Что-то громадное царапало их домик снаружи, шумно дыша и отфыркиваясь. С потолка прыснула земляная крошка, осыпав зайчат, и те мигом проснулись, все до единого.
Зайчик знал, что это не мама. Мама никогда не возвращалась так громко. Над ними чудовище, и вот-вот оно до них доберется.
Но стены были крепки, а нора глубока, пусть зайчик об этом не знал. Чудовище рыло, сотрясая их дом, скулило от разочарования, било громадными лапами и никак не могло к зайчатам пробиться.
Мама постаралась на славу.
Где-то далеко по ту сторону заячьей крепости кто-то протяжно свистнул, ещё и ещё. Чудовище тотчас же остановилось, залилось отчаянным лаем и сорвалось с места, на прощание вновь осыпав малышей пыльным дождем с потолка.