Мы не скажем маме - стр. 26

Но теперь я понимаю, что как раньше уже не будет. Я просто не смогу.

– Думаю, не смертельно, если я немного погуляю, пока вы будете заниматься своими делами во дворе.

– Ты уверена, что стоит? А как же вирусы и инфекции?

– Я целый вечер провела с вашими вирусами и инфекциями в обнимку и даже не чихнула. – фыркаю я. – И потом, разве морозный свежий воздух не полезен для организма?

– Хорошо, – просто отвечает он. – Тогда собирайся, и выходим.

Марк ловко вскакивает на ноги и протягивает мне руку.

Не верится, что я так просто на это решилась, а он так просто согласился. Надеюсь, всё пройдёт успешно, ведь моя глупость может обернуться настоящей катастрофой, а сейчас мне меньше всего хочется терять свою зыбкую реальность, в которой у меня есть Марк.

– А ну иди сюда, – с усмешкой бросает мужчина, ожидающий меня у двери. Я подхожу к нему, игнорируя Зою Павловну, застывшую посреди холла. – Где твой шарф, девочка Настя? – Марк снимает с себя шарф и заматывает им меня. – Так-то лучше! Теперь точно не замёрзнешь.

Я улыбаюсь, совершенно позабыв, что за маской он не сможет этого увидеть. Но Марк всё равно понимает и улыбается в ответ, щёлкая меня по носу. А потом подхватывает коробку с какими-то проводами и открывает входную дверь.

– Не передумала?

Я качаю головой, бросаю быстрый взгляд на недовольное лицо экономки и выхожу за порог.

Мороз касается носа, щёк, лба. Я жадно вдыхаю холодный воздух, пахнущий свежестью, и со свистом выдыхаю – немного недоверчиво, рвано. Следующий вдох я делаю уже уверенней. А на третий раз стягиваю с носа медицинскую маску и, держась за перила, спускаюсь по заснеженным ступенькам на подъездную дорожку.

По правую и левую сторону ровные туи под шапками снега. Я стягиваю пушистую варежку и резиновую перчатку и утопаю пальцами в ледяных кристаллах, искрящихся под светом фонарей.

Кожу покалывает от холода, но я сминаю снег в руке, формируя комочек. От тепла рук он быстро тает, превращаясь в воду, капает с рук на пальто и под ноги.

Я дохожу до конца ряда растительности и вижу парковку, на которую постоянно смотрю из окна. Осматриваю большую чёрную машину Марка и поворачиваюсь к её владельцу.

Он внимательно смотрит на меня.

– Что будем делать? – кричу ему.

– Думаю, обматывать туи гирляндами, – замешкавшись всего лишь на мгновение, отвечает Марк.

– Здорово! Давайте приступим!

В две пары рук процесс выходит слаженным. Сначала мы стряхиваем снег с веток, потом мужчина потихоньку разматывает гирлянду, а я бегаю вокруг деревца, украшая его фонариками.

Кажется, на это уходит несколько километров проводов с лампочками. Запыхавшись, я прикладываю к щекам прохладные ладошки, и Марк изучающе смотрит на меня.

– Как себя чувствуешь?

– Отлично, – улыбаюсь ему. – Немного устала с непривычки, особенно, ноги. Не думала, что ходить в снегу будет так непросто. Чувствую себя медлительной, словно черепаха.

Я звонко смеюсь. Марк улыбается в ответ.

– Включаем? – спрашивает у меня, и я киваю.

Он отходит на пару минут в дом, чтобы вытащить удлинитель. Пока его нет, я поднимаю лицо к небу и смотрю в тёмноту. Поначалу перед глазами пляшут разноцветные круги, но вскоре я привыкаю и различаю кружащиеся в выси белые мушки.

На периферии зрения вижу, как золотым свечением вспыхивают туи. Скорее, чувствую, чем слышу приближение шагов.