Мы не ангелы - стр. 2
Вот тут дама Депрессуха пришла ко мне в гости во второй раз. После таких известий ничего не хотелось. Я могла только сидеть дома целыми днями и тупо пялиться в стенку. За малым делом не спилась. Хорошо хоть, все это случилось летом 2021 во время каникул, и к сентябрю удалось себя слегка подсобрать из обломков и выйти на работу. А слушая неизбежные студенческие ляпы, прямо даже как-то взбадриваться и периодически искренне хохотать.
Тут не хочешь, а поневоле оторопеешь, когда несчастный аптечный киоск (drugstore) превращается в переводе в зловещий «склад наркотиков». И развеселишься, когда из обычного «возможно» студент делает загадочное слово «пробáбли», а на недоуменный вопрос, почему он произносит это слово именно так, следует ответ: «потому что я завсегда об этом думаю». Ну, и понятно, что слово «важный» некоторым в принципе нельзя было доверять произносить по-английски, ибо получался у них тот самый «импотѐнт».
Так что опять я начала было потихоньку выкарабкиваться, ну, кто же знал, что и это еще не все. После нашего развода резко слегла моя матушка. И в декабре того же года я уже договаривалась с похоронным бюро насчет гроба, автобуса и кремации. Мадам Депрессия стала моей практически постоянной спутницей, да еще начало пошаливать сердце.
В поликлинику я пошла, только веры районным кардиологам-то и нет. Когда усталая и замороченная жизнью тетка выписала мне уйму всяких препаратов, я, грешным делом, засомневалась, и на всякий случай записалась на обследование в лечебно-диагностический центр имени академика Петровского. И там по итогам обследования ее предписания раскритиковали и сделали новые назначения. Я честно соблюдала и распорядок дня, и диету, и прием таблеток, но и это не помогло. В апреле 2022 года я загремела в реанимацию.
Врачам тамошним низкий поклон, с того света, считай, достали, и я начала потихоньку восстанавливаться, радуясь жизни, но тут беда пришла откуда, как говориться, не ждали. Меня решили уволить с работы.
Нет, позицию завкафедрой я понимала хорошо, мое не самое короткое отсутствие потребовало замены преподавателя, что, в свою очередь, означало необходимость оплаты работы заменяющих. Таким образом, пропущенные мною учебные часы нашим богоугодным заведением оплачивались дважды: и мне на больничном, и заменяющему преподавателю за реальную работу. И сколько раз я еще возьму больничный, вводя бюджет факультета в разор, неизвестно. А наш университет спорта не настолько богат, чтобы швыряться деньгами. Это, во-первых.
Что, и во-вторых, будет?
А как же! Оказывается, с 2007 года существует целый список заболеваний, при наличии которых работа в госучреждениях запрещена. И я со своей сердечной недостаточностью средней тяжести очень даже в него попадаю. Поэтому либо я как «слабое звено» быстро-быстро пишу заявление по собственному желанию, либо она лично настоит на проведении в отношении меня экспертизе профпригодности. Которую я заведомо не пройду. По объективным причинам.
И даже после этого я еще не сломалась. Добило меня другое. Я ж не поленилась, полезла в Интернет, список этот изучила и несколько обалдела от вроде как государственной логики. Оказывается, это инвалидам, диабетикам, сердечникам и астматикам на госслужбе не рады, зато наличие венерических заболеваний или ВИЧ-инфекции – ни разу не препятствие для занятия должности. То есть, по сравнению с… как бы это так сказать, чтоб не выругаться? С теми, кто по сомнительным койкам с сомнительными же партнерами вышивал (ну, в подавляющем большинстве случаев!) мы похуже будем. Той самой осетриной второй свежести.