Музыки верный солдат. Воспоминания - стр. 37
Подходя к станции, я уже услыхал гудок паровоза. Поезд приближался к Красносельской. Успел!.. Я рассказал ребятам о встрече в Красном. Радостным и взволнованным я вернулся домой, рассказав все увиденное и пережитое своим родным.
Через год в свои летние студенческие каникулы я снова навестил Красное. Увы! В этой маленькой избушке уже никого не было. Марфа Петровна умерла, а Иван Васильевич переехал жить к кому-то из своих родственников (возможно, – детей) в другую деревню, соседнюю с Красным. Когда я в следующий раз приехал в Красное, через год или два, мне сообщили, что скончался и Иван Васильевич…
Но с этими местами, с дорогой деревушкой я не порывал. Каждое лето, хотя бы на один денек я заглядывал туда. В соседнем селе – Юрьевском16 – жила наша семья с 1955 по 1958 год, сначала – мы с Беллой, а затем три года и с Валюшей. Не знаю, как будет дальше, но пока мой последний «визит» в Красное состоялся в августе 1986 года.
Теперь продолжу рассказ о друзьях-музыкантах. Самым близким мне оказался Слава Авдюнин. Очень добрый, приветливый, любящий шутку человек. Кажется, он никогда и ни с кем не мог поссориться, кого-нибудь обидеть. Он считался и среди друзей, и среди коллег (когда стал завучем Ивановского музыкального училища) большим и совершенно искренним человеком. Его отец был тоже музыкантом – трубачом, окончившим в свое время Ивановское музыкальное училище. Мать – тетя Дуся, как мы ее звали, простая женщина, любившая вечерами со своими подругами (уже в почтенном возрасте) играть в карты. Был у Славы и родной брат, но говорят, многовато выпивал, и ушел из жизни очень рано. Да и Слава умер всего лишь лет сорока пяти в результате тяжелого сердечного заболевания. Слава окончил Московский музыкально-педагогический институт им. Гнесиных, после чего стал работать в нашем училище, где отлично проявил себя в амплуа заведующего учебной частью. Все сложные проблемы, большие и малые, решал оперативно, спокойно, по-деловому. У Славы мы нередко бывали дома, где всегда царила непринужденная атмосфера, где всегда оправдывалась поговорка – «чем богаты, тем и рады». У меня остался на память дорогой его подарок – бюст Чайковского, который Слава подарил как-то мне на день рождения.
Юра (Юрий Иванович) Логинов. За свою степенность, медлительность в движениях (но только не за ударными инструментами) и, вероятно, за хрипловатый голос друзья дали ему прозвище «Старик». Он – единственный из всех ребят, был уже женат. У него тоже были очень хорошие родители – простые люди, отец – дядя Ваня и мать – всегда спокойная, отличавшаяся добротой и приветливостью. Отец и мать очень любили своего сына. Мы всегда это чувствовали, когда приходили в их дом. По окончании консерватории Юра преподавал в училище ударные и играл на них в симфоническом оркестре училища.
Слева направо: Вячеслав Авдюнин, Евгений Иванов и Всеволод Мамушин, 1950-е гг.
Почти все эти ребята, служившие в военном оркестре, смогли одновременно учиться в музыкальном училище и окончить его. Юра его окончил по классу трубы (в эстрадном ансамбле он великолепно играл на ударных), и я решил его представить профессору Московской консерватории С. Н. Еремину17, с которым у меня сложились очень хорошие отношения на почве общественной работы. В те годы, когда я был секретарем комитета комсомола, С. Н. Еремин возглавлял профком. Кабинеты наши были рядом, а в общей стене, как раз на уровне головы сидевшего за столом руководителя была… дверка. И вот вечером, когда посетителей ни в том, ни в другом кабинете уже не было, вдруг открывалась эта дверка и в окошке показывалось приветливое, доброе лицо этого выдающегося музыканта-трубача и педагога, простого и на редкость обаятельного русского человека Сергея Николаевича Еремина. И обращаясь ко мне, слегка улыбаясь, он спрашивал: «Ну как, Женя, что нового?» Просто ему хотелось поговорить, поговорить доверительно, спокойно, по душам. И мы беседовали порой довольно долго, и, кажется, никто из нас не хотел это окошечко закрывать… Вот вспомнил С. Н. Еремина и подумал вновь и вновь: как много прекрасных людей довелось мне встретить в жизни! И каких людей! Так вот однажды я рассказал Сергею Николаевичу о Юре Логинове. Договорились, что Юра приедет показаться. Показался он, видимо, неплохо: осенью Юра был зачислен в Московскую консерваторию. Туда же был принят и Иван Андросов в класс флейты – уже трое из нашего ансамбля в столичной консерватории, да Слава – в Гнесинском!.. Совсем неплохо! Это являлось свидетельством того, что в нашем кругу ивановских ребят, друзей-музыкантов, были действительно весьма способные молодые люди.