Музыки верный солдат. Воспоминания - стр. 26
В те военные годы нередко происходили события, которые по прошествии лет кажутся трудно объяснимыми.
Кажется, это было в июне, когда ночи были короткими, но они были… Утром, на один только день, до вечера, меня приехала навестить мама. Вечером мы отправились с ней вместе на вокзал, там же и автобусная станция. Меня отпустили на сутки домой, я смог поехать в Иваново, вместе с мамой (то-то радость!).
Евгений Павлович Иванов со своей мамой – Олимпиадой Филипповной Ивановой-Пожарской (Рыбаковой), 1943 год
Пришли. Но вскоре поняли, что никаких шансов на чём-нибудь уехать нет. Поезда в это время не идут, автобусы (какое там расписание!) к ночи тоже не предвидятся. Не видать и попутных… На другой день можно было бы добраться на какой-нибудь грузовой машине нашей бригады – они часто ездили в Иваново по хозяйственным делам, но маме обязательно было появиться утром на работу! Что делать? И приходит в голову дерзкая идея: пойти в Иваново пешком по шпалам. Тридцать с лишним километров! Ночью!.. Ну что же, пошли! Мама решилась на это быстро и твёрдо. И пошли… Иногда шли по шпалам (это не так легко), иногда по тропинке, которая вилась вдоль железной дороги (по ней легче). С обеих сторон чаще всего был лес, иногда он отступал и становилось хоть немного посветлее, а когда он приближался к нам и слева, и справа, то делалось жутковато. Помню, как-то раздался в лесу какой-то шорох. Пришлось вынуть из кобуры пистолет… Летом ночь хоть и короткая, но на какое-то время она становится и очень темной, и тревожной, когда идешь как по лесной дороге… Конечно, отдыхали. Сколько раз уже не помню. Но когда лес стал редеть и отступать далеко в стороны, а тёмное небо стало светлее, а потом и голубее, на душе становилось тоже посветлее, хотя усталость всё более давала себя знать. Вот уже и Текстильный разъезд. Можно сказать, – дома! Но всё равно, – ещё шагать и шагать… От разъезда мы не повернули направо, а пошли по фабричной железнодорожной ветке, которая вывела нас на улицу Кузнецова. Этот отрезок мне хорошо запомнился – у Рабфаковской улицы, перейдя её, помню, как чуть слева на восходящем солнце, в лучах, стояли три или четыре деревянных домика…
Ну вот и доплелись до дома. Я, наверное, выпив чаю, свалился спать в свою постель. Но как смогла после этого перехода пойти на работу мама – понять невозможно! Необходимость, обязанность, – это прибавляло сил всегда. Но тот случай – фантастика!..
Ранним утром следующего дня мне предстояло возвратиться в часть. И снова (как бывало в тех случаях, когда меня на денёк отпускали домой) я приходил на переезд к Текстильному. Тут машины или останавливались (если закрыт переезд) или притормаживали и потому легче было «оседлать» кузов, ведь водители не всегда были любезны…
А в бригаде жизнь армейская шла своим чередом. Пришло время для учений с выходом на местность. А местность эта – Тейковский район с его торфяными участками (их было пять), Сахтыш и другие населенные пункты. Доставалось на учениях как следует!.. Помню, поздним вечером «плелись», возвращаясь в расположение бригады. Страшно мучила жажда. В какой-то деревне (или поселке) стали стучать в окна местным жителям, чтобы попросить у них воды. Некоторые из-за боязни не открывали. Другие даже не откликались, будто не дома. Кого боялись? Своих солдат, своих ребят! Мне тогда было очень стыдно перед однополчанами – это ведь мои земляки не хотели дать чашку воды русским солдатам… Хорошо помню и другое: не было случая, чтобы кто-то из «лихих» десантников выругался, или, тем более, нагрубил селянам! Одна хозяйка всё-таки открыла… форточку (окно открыть боялась) и подала ковш холодной воды… два-три глотка и – передай товарищу. И всё же это помогло продолжить этот, казалось, нескончаемый путь…