Музы светлого Дома изящной словесности - стр. 31
– Это у тебя что? – обвиняюще спросила могучая заместительница Серафимы, ткнув пальцем в край короткого платья Музы.
– В каком смысле – что? – удивилась Катюха. – Где – что?
– Это у тебя колготы или чулки?
– А-а-а, – Муза Катюха приняла очень таинственный вид. – Это у меня чулки.
– А как они держатся? – допытывалась Аделаида. – Подвязок нет, ремней нет.
– Их держит любовь! – заявила Катюха.
– За дуру меня принимаешь? – возмутилась Аделада.
– Ладно, – сжалилась Катюха. – Колготки это. Просто фасон такой. Ты зачем интересуешься? Хочешь свой гардероб обновить?
– Как ты себя в них чувствуешь? Они жмут или нет?
Катюха с удивлением посмотрела на Аделаиду.
– Где они должны жать?
Но Аделаида продолжала смотреть на неё требовательным недоверчивым взглядом.
– Я, кажется, поняла, – хихикнула Катюха. – Хочешь попробовать такие же надеть, но чего-то боишься, да?
– Может быть, они мне не подойдут, – прошептала Аделаида. – Девочки говорили, что они везде жмут.
– Та-ак, – решительно сказала Катюха. – Где тут у вас бельё?
– В гардеробной.
– Пойдём! Не надо думать, надо просто примерить. Попробовать…
Когда Аделаида с Катюхой ушли, Серафима пожаловалась Виту:
– Сколько раз уже приходилось клеймить авторов прокрастинацией, а всё не могу привыкнуть.
– Нелегко это, – согласился Вит. – А вот скажи: а Катюхе никакого наказания не полагается?
– Её-то за что наказывать?
– Ну как сказать…
Вит немного помялся, но потом решительно спросил:
– Ответь, только честно. Если Музы рождаются талантами, то для каких таких великих произведений была рождена Муза Катюха? В тёмном Доме таки Муз и Музов через одного… Или через одну.
– Ты к ней несправедлив, – вспыхнула Серафима. – Ты тоже судишь по внешнему виду.
– А как я должен судить?!
– По произведениям! Например, у неё было очень интересное сотрудничество с одной больной девочкой. «Личная жизнь молекул». Не встречал такую книжку?
– Не помню, – сознался Вит. – Фурора она точно не произвела.
– Ещё у Катюхи была пьеса, очень известная, про любовь лука, сыра и грибов в пицце. У авторши ещё псевдоним был очень странный…
– «Пицца и жар любви»? – удивился Вит. – Нетта Та? Или Та Нетта, как её чаще называли.
– Да, она. Точно.
– Интересная вещица, смотрел, её к нам на гастроли привозил кто-то.
– Ну вот видишь! Катюха – настоящая Муза.
– Ладно. Что это я, в самом деле? – стушевался Вит. – Взялся судить о том, чего не знаю…
– Давай не будем ссориться из-за ерунды, Вит…
– Есть! – в комнату, потрясая конвертом упаковки, ввалилась радостная Аделаида. – Подобрали с Катюхой мне обновку! Говорит, жать не будут.
Вит и Серафима встали и одновременно изобразили на лицах улыбку.
– Рада за тебя, – сказала Серафима.
– Можно посмотреть, – попросил Вит. – Очень странная расцветка у упаковки.
– Конечно, – Аделаида торжественно протянула Виту заветный конвертик. – Хотя это только для девочек, но мужчины тоже должны быть в курсе…
Вит рассмотрел обновку, хмыкнул и, не в силах сдержать смех, согнулся, присел на стул. Его скорчило в судорогах.
– Что не так? – обиделась Аделаида.
– Боюсь, – Вит едва мог говорить сквозь смех. – Боюсь, Катюха пошутила над вами, Аделаида. Вам нужен такой же размер, наверное, но колготки должны быть обычные, не компрессионные. А эти бу… будут… жать…
И его опять скрутил приступ смеха.