Муж мой - враг мой - стр. 20
Но случались иной раз и подарки совсем другого рода.
Однажды его светлость угораздило обратить свой взор на ведьму. И ладно бы, высокий лорд просто одарил колдунью благосклонностью — так нет же.
Уж чем он ее обидел, мне выяснить не удалось, но ведьмы — существа вспыльчивые, эмоциональные и под воздействием этих своих черт, склонные к решительным и необдуманным поступкам.
Склонны-склонны, я знаю о чем говорю. У нас вообще бездна недостатков, и только силами матушки и ее же неустанными трудами, мне удалось привить хоть какое-то подобие черт, приличествующих достойной тэйрим. И то, удалось ли, привились ли — ох, не знаю. А ее сиятельство матушка и вовсе уверяет, что я неуправляема и совершенно не поддаюсь воспитанию…
У той ведьмы не нашлось никого, кто мог бы приучить ее к благородной сдержанности, и обидевшего ее герцога она неблагородно и несдержанно прокляла.
Его сиятельство на тот момент был вне замковых стен, а походный маг-лекарь никакого проклятия не обнаружил, и батюшка решил, что брошенное ему в лицо “Твои дети будут плакать так же, как я!” было всего лишь запальчивыми словами обиженной женщины.
И лишь когда тэйр вернулся в свои земли, матушка Риксин тут же увидела, что нет, не было, и тут же похвалила высокородного тэйра за недельное промедление. Её дочери, Ните, тогда было уже пять лет, и она утверждает, что от “похвал” доброй женщины тряслись стены их избушки на болотах и ходили ходуном топи.
Это, конечно, неправда — ну не станет ведьма, выжившая и сумевшая выжить с дочерью на руках, а значит, сильная и разумная, орать на своего покровителя и благодетеля. А если и станет, то такой уж точно хватит сил принять меры, чтобы никто не узнал о подобном.
И его сиятельство герцог Аласский не из тех, кто позволит ничтожной рихте оскорбить своё достоинство. Нет-нет-нет, ни за что! Он — тэйр от кончиков ногтей до кончиков волос, и все его вассалы, все его слуги, знают своё место!
...и уж если бы он такое непотребство позволил, ему-то точно хватило бы благоразумия не допустить утечки сведений!
Так что в этом Нита не то чтобы приврала — мне бы не посмела! Скорее, детская память сыграла с ней шутку.
А с батюшкой — его ответственность. Возможно, брось он все дела и помчись к пригретой ведьме сразу, всё бы обошлось. Но он промедлил, проклятие успело прорасти и рассеяться, матушка Риксин не сумела не то что снять его, а даже верно диагностировать, только определив, что удар придется по детям.
Всех батюшкиных отпрысков — и законных, и внебрачных — тут же проверили, но с ними всё оказалось в порядке.
О том, что герцогиня беременна, стало известно позже.
Когда я родилась, матушке Риксин меня показали немедленно.
Тогда-то и выяснилась страшная правда.
Быть магом — благородно и почетно.
Быть ведьмой — низко, постыдно, позорно!
Ведьмы распутны и порочны.
Ведьмы вздорны, злопамятны, эгоистичны, не владеют ни собой, ни собственной силой.
О нет, я не льщу себе мыслью, что уж я-то точно не такая, я просто верю, что это описание — собирательный образ, перечень всех пороков, присущих всем ведьмам, а каждой отдельно взятой достается что-то своё, но…
Два-три столетия назад меня, как и матушку Риксин, и её дочь Ниту отправили бы на костер.
А нынче я отправляюсь под венец с Вейлероном, и несу в его семью порченую кровь.