Можно тебя навсегда - стр. 31
На языке крутились грубости. Приятной во всех отношениях Лизоньке научиться бы сосать, потом он решит, о чём и в каких эпитетах думать. Промолчал, сказал, что пора домой.
– Почему никогда нас не приглашаешь? – Вика посмотрела на брата. – Не встречаемся, не общаемся.
– Мы встречаемся каждую неделю, Вика. На прошлой неделе ходили в ресторан, – напомнил о недавнем ужине, превратившемся для Богдана в пытку.
Нервные одёргивания матери, обливания отборными помоями почти экс-супруга. Чрезмерное любопытство Вики в отношении личной жизни брата, на фоне похожего на замороженную креветку муженька выглядящее экзальтацией. Откровенно скучающая Маришка, которую силой притащили на семейное мероприятие.
– А домой?
– Я не самый хозяйственный мужик, – Богдан пожал плечами. – Принимать гостей не входит в мои планы.
– Показать где живёшь можно?!
– Я живу напротив офиса отца, удобно, – он равнодушно пожал плечами, внутренне уже не удивляясь, что снимать комнату у беременной, делить с ней ужин, слышать каждую ночь швейную машинку – удобно.
– Ты всегда только о своём удобстве думаешь?
– А ты? – вернул ей Богдан и вышел из квартиры.
Представил себя с Лизой частью зоопарка Усмановых, вздрогнул. Идея снимать каждый выходной новую девицу показалась отличной, дрочка – вовсе шикарной перспективой.
Нужно бросать недоотношения с Лизой. Она теряет время, прогибаясь под неинтересного, ненужного ей человека, а он не получает ничего, даже опустошённых как следует яиц. Игнорировать неудовлетворяющие обоих сексуальные отношения, забыть о собственных предпочтениях, слушать джаз, не имея слуха, ходить в рестораны с итальянской кухней, в тайне облизываясь на индонезийскую. Забить на пресловутое качество жизни. Ради какой великой цели?
Крош кормила привычными фрикадельками с макаронами. Никогда не спрашивала, какую кухню любит квартирант, готовила, что ей удобно. Богдан принял особенность Жени, предпочитал съесть ужин, зная наверняка – человек-колобок налопается от души, не станет чахнуть над тарелкой, воображая голодный обморок мужика ростом под сто девяносто сантиметров, девяносто килограммов весом.
Она морщилась, когда слышала джаз, предпочитала незамысловатую попсу с ритмом «три прихлопа», сейчас слушала детские песни, последнее Богдан списывал на издержки беременного сознания. Цветы любила весенние. Тюльпаны, гиацинты, нарциссы, ирисы. Розы не жаловала.
Через неделю Усманов Богдан Павлович был в стельку пьян.
19. Глава 19
В этот день он пил всегда, пил до потери осознания себя человеком, до неизбежной интоксикации. Знал об этом лишь Егор, трудно скрывать, живя бок о бок, и старший конюх, однажды притащивший пьяного хозяина на своём горбу к порогу дома. Побоялся – побредёт домой и замёрзнет насмерть. Наутро Богдан жалел, что выжил.
День рождения Яны. Она любила этот день, выбирала подарки заранее, покупала новое платье, которое не наденет больше никогда в жизни, записывалась в салон, к вечеру ждала торжества в свою честь. Богдан никогда не отказывал, не мог. Даже если подарки казались дебильным расточительством – не всегда он мог похвастаться финансовой стабильностью. Шикарные ювелирные украшения, автомобили, поездки в экзотические страны. Рождение Яны – повод для праздника.