Моя жизнь в руинах - стр. 31

Я понятия не имела, куда мы идем. Единственное, что я знала, – полночь еще не наступила.

Он завел меня сначала в какой-то бар, потом в паб, в обоих местах людей было под завязку, и перед входами стояли длинные очереди, но нас впускали без проблем, потому что он – Подриг МакКарти.

Я не из тех, кто без ума от танцев, и Подриг, судя по всему, тоже не был любителем танцпола, но в этом заведении играла такая глубокая низкочастотная музыка, что мы оба не смогли устоять и начали танцевать, предварив это дело шампанским, которым нас любезно угостил клуб.

Сначала мы танцевали друг напротив друга, но очень скоро расстояние между нами сократилось. Меня обдавало жаром, который источало его тело. Напряжение между нами росло. Мы эротично двигались в такт музыке, окруженные счастливой и полной надежд толпой, встречающей Новый год.

Он немного присел, обхватив своими сильными руками меня за талию, и мы медленно касались друг друга бедрами. Я почувствовала через ткань его джинсов, что он очень возбужден. От размера в этом состоянии у меня захватило дух, и я снова покраснела. К счастью, в зале был приглушенный свет, и мое смущение осталось незамеченным.

Я чувствовала себя одновременно и молоденькой девушкой, наивной, неопытной и смущающейся от каждого возбуждающего прикосновения, и женщиной, которая, пройдя долгий путь, наконец встретила родственную душу в другом человеке и была готова к близости с ним, не испытывая никакого страха, но охваченная желанием.

И теперь две эти стороны сражались между собой, а я переживала целую гамму чувств: возбуждение, страх, испуг, неуверенность, желание попробовать что-то новое. И я уже не могла справиться с их потоком.

Я посмотрела вверх на Подрига и увидела только его глаза. Эти глубокие темные глаза, в которых читалось то порочное и запретное, что чувствовала сейчас я.

Он провел рукой по моей шее и обнял меня. Я подняла лицо вверх. Мир словно перестал существовать, и я знала, что, когда очнусь, все будет уже по-другому.

Все изменится.

Иногда достаточно мгновения, чтобы изменить кого-то.

Я знала это до того, как все случилось.

И когда он наклонил голову и расстояния между нами совсем не стало, а его губы, такие теплые, мягкие и решительные, прикоснулись к моим, я уже знала, что этот поцелуй не будет обычным – очередным – поцелуем, потому что ничего между нами обычным уже не будет.

Я закрыла глаза. Его губы мягко приоткрыли мои, и наши языки соприкоснулись, а по моему позвоночнику пробежал электрический ток. Сейчас моим миром был он. Если бы он не держал меня так крепко, я бы стекла на пол, как растаявшая Снегурочка, и от меня осталась бы только лужица у его ног.

Пока длился этот поцелуй, я почувствовала, что тот голод, который медленно пробуждался во мне, уже готов был вырваться наружу, словно стая львов, которых только что выпустили из клетки. Я начала целовать его более жадно и быстро, я стала крепче обнимать его. Из меня вырвался стон, словно моему телу было мало и оно требовало еще, больше, хотело чего-то такого, что сведет меня с ума.

– Десять, девять, восемь…

Внезапно музыка замолчала, и весь зал начал считать. Я оторвалась от Подрига, с трудом переводя дыхание. Руками я упиралась в его грудь.

Новый год.

Я совершенно забыла.

Мне кажется, я забыла даже свое имя.