Моя уязвимость - стр. 29
— Переживаешь? — Амир перехватывает у меня чемодан, когда я со своей самостоятельностью рвусь в бой и берусь за ручку. — Не трясись так, Рин. Люди не то подумают, вообще из аэропорта не выберемся.
Он шутит, а мне совсем не смешно. Руки ледяные, голова тяжелая. Я толком не спала этой ночью, в семь мы сели в самолет, где подремать тоже не вышло из-за скопившегося в груди комка переживаний. Перед глазами все время всплывало разрушенное почему-то до основания здание, хоть Амир и предупреждал, что все не так плохо.
В голове не укладывается, кому это было нужно. Поселок приличный, все друг друга знают. Если не через первое рукопожатие, то через второе или третье. Отморозков, которые занимаются подобным, не водится.
— В машине постарайся поспать, — подняв чемоданы в багажник, Амир открывает заднюю дверь арендованного автомобиля.
Я вопросительно вскидываю брови. Почему не вперед?
— Здесь полежать сможешь, — Гаджиев будто читает мои мысли. Снимает пиджак, протягивает его мне. — Вместо одеяла.
Он такой странно заботливый, что я теряюсь. Ощущаю себя ребенком, за которым присматривает ответственный взрослый, каждый раз, когда наши взгляды пересекаются. А теперь еще и пиджак этот… Теплый, вкусно пахнущий.
По пути веки все же слипаются. В одну секунду я рассматриваю узор из перфораций на спинке кожаного водительского сиденья, а в следующую меня уже мягко трясут за плечо и просят проснуться.
— Давай, соня, открывай глаза. Я бы тебя дотащил на руках до номера, да спину прихватило.
Хлопаю ресницами, пытаюсь осознать, что Амир только что мне сказал. Спину? Прихватило?
— На котенка похожа, Дарин. Маленького и несмышленого. Они тоже так глазами хлопают.
Смущаюсь очень. Снова щеки краснеют. Как-то можно вообще это контролировать, есть видео-уроки? Я бы поучилась.
— Ненавижу в экономе летать, — морщится Амир, протягивая мне ладонь. — Хрен пойми из чего там эти сиденья делают, вроде мягкие, но как будто на железном троне сидишь. Еще и между креслами какие-то детские расстояния.
Билетов других не было, а ждать мы не стали.
Гаджиев так смешно ворчит, что у меня губы непроизвольно расплываются в улыбке.
Я пытаюсь помочь ему с чемоданами, но на меня шикают и говорят, что все лучше, чем можно представить на первый взгляд. Но я вижу, как Амир морщится и останавливается пару раз, переводя дыхание.
— Может, я… — семеню следом за ним, поглядывая на чемодан желтого цвета. Не нужно было так много всего с собой брать. Сейчас Амиру было бы легче.
— Издеваешься? — оборачивается Гаджиев, поднимая наши упакованные вещи на ступени. — За кого меня примут, если увидят, как я позволяю девушке таскать тяжести?
Больше попыток выловить из хватки Амира ручку хотя бы своего чемодана я не предпринимаю. Радуюсь, когда какой-то паренек перехватывает у Гаджиева сумки, и кладу свой паспорт на паспорт Амира у стойки регистрации.
В номер нас заселяют быстро. Президентский люкс поражает своей площадью, я в таких огромных гостиничных апартаментах никогда не жила. С классом как-то ездили на экскурсию в Питер, так вот там мы ютились втроем в одной комнате, а все удобства были на этаже. Здесь же совершенно другое дело.
Несколько комнат с отдельными дверями, большая проходная гостиная с огромным диваном, здесь же кухня, которая почти не уступает ей в размерах. Мини-бар определенно совсем не мини.