Моя шокирующая жизнь - стр. 17
Одной из воспитанниц монастыря оказалась дочь президента Совета, и, воспользовавшись тем, что девушка возвращалась в Рим, Скиап доверила ей послание к отцу. Как только он его получил, немедленно отправился в Швейцарию, долго смотрел на дочь, не произнеся ни слова, – и увез ее домой. В монастыре она пробыла ровно девяносто девять дней.
И вот я дома. К нам часто заходил в гости один русский – некрасивый, с маленькими раскосыми глазами и широкой бородой. После ужина он садился у стола, уставившись в пространство. Богатый, но скупой по отношению к самому себе, он отдавал свои деньги на разные благотворительные цели. Долгое время в семье считали, что он приходит из-за сестры, но однажды он поведал отцу, что посещает наш дом из-за меня и желает на мне жениться. Родители хорошо к нему относились, но, к счастью, сочли меня слишком молодой и ответили отказом. Каждый вечер он совершал свой ежедневный визит, проводил некоторое время, глядя в пустоту, а потом возвращался домой и писал мне длинные письма. Я получала их во время завтрака, и думаю, что он приносил их сам по дороге к утренней службе в церкви.
Безусловно, в интеллектуальном смысле он мог бы меня осчастливить, но я так была полна жизни, уже обрела доверие к своему телу, а кроме того, обладала чересчур живым воображением. Он жил в полном одиночестве целый год и продолжал писать мне прекрасные, нежные письма: предлагал все, что у него есть, в том числе драгоценности, унаследованные от матери, – один из редких случаев в моей жизни, когда мужчина предложил мне что-то ценное. Несколько лет спустя он погиб во время несчастного случая в горах, обстоятельства этого трагического происшествия остались невыясненными.
Тем временем я до безумия влюбилась в одного художника. Отправлялась за пределы городских стен Рима и навещала свой «предмет страсти» в его мастерской. В первый раз я выпила портвейна и сидела неподвижно несколько часов кряду в тени сосен. Я была счастлива: он умен и умел нравиться женщинам. Но моя семья проведала о нашей любовной истории; узнала еще, что мой любимый помолвлен с молодой девушкой скромного положения.
Вначале я не желала ничему верить, но мало-помалу сомнения закрались в мою душу, и я решила во что бы то ни стало узнать правду. Раздобыв адрес его родителей, которых никогда не видела, позвонила у их дверей. Передо мной предстала типичная семья среднего класса, абсолютно непохожая на сына-сердцееда. Невеста маленькая, как подросток. Отведя родителей в сторонку, я внезапно спросила, правда ли, что их сын помолвлен с этой юной особой. «Да, – ответили они, – это правда. Они скоро поженятся!»
Скиап повернулась и ушла. Некоторое время двигалась автоматически, глядя прямо перед собой, и слезы текли по щекам. Села в автобус, набитый до отказа, и пришлось стоять. Ноги дрожали, голова кружилась, состояние было такое, будто только что пришла в себя после операции. Рядом стоял молодой человек с букетом в руке, предназначенным, без сомнения, любимой. Взяв один цветок, он протянул его ей:
– У вас такой несчастный вид! Надеюсь, эта роза принесет вам счастье.
Прошло немного времени, и я снова влюбилась. Молодость, пыл, огромная потребность в любви сделали так, что мое сердце еще раз забилось для очень юного, веселого и пылкого юноши, подлинного южанина. Он приезжал из Неаполя, специально чтобы провести со мной день. Мы гуляли вдвоем и, поскольку не могли прийти ко мне, бродили по сельской местности в окрестностях Рима. В его прелестной компании я заново открывала старинные римские виллы, где бывала в прошлом вместе со своей гувернанткой. На этот раз они представлялись мне совсем в другом свете: как прекрасны вилла Дория Пампили, вилла Боргезе, вилла Медичи (в наши дни расположился Музей французской живописи), наконец, вилла д’Эсте с тысячью фонтанов!