Моя ожившая тень - стр. 18
– А остальные в восторг приводят? – снова не удержалась девушка. – Ладно, меня не волнует мелкий антихрист. И его убиенная мать тоже. И домовой с обитателем гроба. И…
– Какой редкий пофигизм…
– Скажи, особенности этого пылкого юноши могут передаваться по наследству?
– Нет.
– Прям точно-точно? Может, он получил их не от отца, а от какого-нибудь дяди, бабушки, прадеда…
– Ты слышала хоть об одном семействе маньяков? Я имею в виду не супругов, а кровную родню.
– Я не то чтобы сильно интересовалась вопросом.
– Родственники очень редко в курсе, а если знают – могут защищать или делать вид, что ничего не случилось, до последнего закрывать глаза… У них бывают разные роли, в том числе не самые хорошие, однако теми же наклонностями они не обладают. Если только совсем уж большое исключение. И я вообще подозреваю, что патология этого парня приобретённая, а не врождённая. Хотя на сто процентов не уверен, могут быть варианты…
– Приобретённая – это в результате какой-то детской психологической травмы?
– Учитывая род деятельности его отца, такой вариант – самый простой. Мальчишка когда-то что-то увидел, проникся и ожесточился. Отсутствие многих типичных эмоций – это как бы защитная реакция, она позволяет чувствовать себя непробиваемым, неуязвимым. Зачем страдать, когда можно причинять страдания другим…
– А третьего не дано?
– Для этого с ним надо работать много лет – при его полном содействии и желании стать нормальным. И даже тогда результат не гарантирован, всё зависит от травмы и особенностей его личности. И если уж тебя интересует наследственность, скажу так: передаться, например от деда к внуку, такое вряд ли может. Но вот реакция на стрессовые ситуации у близких родственников бывает весьма похожей. Поэтому, если в своё время дед был так же травмирован и так же закрылся от потенциальных угроз внешнего мира, у внука очень неплохие шансы пойти генетически знакомой тропинкой…
– То есть всё-таки надо искать родственников! – обрадовалась Стася. – Так я и думала.
– На кой они тебе?
– Ты бы узнал, если бы не ошибся насчёт соотношения моих бесподобных форм и подвального окна.
Она поднялась, стряхнула прилипшие к штанам травинки и, ни слова не сказав на прощание, направилась к автобусной остановке. Иван какое-то время посидел, прикидывая, стоит ли её догонять, потом всё же не выдержал и рванул следом.
– Слушай, у нас, похоже, одни и те же цели.
– Вовсе нет.
– Даже если нет, где-то они пересекаются, ведь так?
Стася нехотя кивнула и замедлила шаг. Судя по тому, что она слышала о Вольтове, связываться с ним себе дороже, да и раскрывать секреты своей семьи – ни малейшего желания. С другой стороны, удачное расположение его дома может оказаться очень кстати. Опять же, он общался с Зинаидой, которая, вполне вероятно, что-то знала…
– В твоём центре ведь есть какие-нибудь записи…
– О пациентах и клиентах?
– Достань всё, что имело отношение к Черновым, и я подумаю о сотрудничестве.
– Ты соображаешь, о чём просишь? Да я за это сесть могу.
– Только если кто-нибудь узнает. И вообще, я тоже рискую, соглашаясь на твою дружбу.
– Чтобы на что-то согласиться, нужно, чтобы сначала тебе это предложили, – безрадостно буркнул Вольтов. – И чем, интересно знать, ты так рискуешь?
– Психическим здоровьем. – Она зашла в подъехавший автобус и обернулась. – Найдёшь меня, если надумаешь. А если не надумаешь, я сама найду.