Моя Месть вкуса горького шоколада - стр. 30
- Нет, это вряд ли, - и, вздохнув, добавила: - Ох, влипла ты, Лерка, так влипла.
А я тогда не осознавала, что она вообще несет, как неизлечимо больной, которому только что поставили диагноз, отрицала действительность. Да быть того не могло, даже мысли допустить не могла. Как? Когда? Почему?
- Послушай мой совет, соседка, - хмуро начала Алена, внимательно глядя на меня: - Избавься от него по-тихому, пока не поздно.
- Что ты такое говоришь? - в шоке воскликнула я, толком не понимая, что она имеет в виду.
- Не говори только, что собираешься рожать! Кирсанов, когда узнает о твоем залете, сам за волосы оттащит на аборт! - Аленка говорила такие страшные вещи, и каждое слово словно пощечина для меня: - Дура, с ним шутки плохи! Тебе все говорят, что он на пол башки отмороженный, а ты ни фига не слышишь. Куда ты с ребенком пойдешь? В общаге никто тебя держать не будет. Головой своей подумай!
- Замолчи! - закричала я, зажимая уши ладонями. Толком и понять ничего не успела, а она налетела на меня как ненормальная: - Еще хоть слово скажешь, я за себя не отвечаю!
Вряд ли я тогда кому-то вселяла страх, но в тот момент мой голос действительно звучал пугающе, и соседка больше не посмела заговорить, молча вышла из комнаты. А я, опустошенная, села на кровать и уставилась в одну точку. У меня будет малыш... Неужели правда? Мимолетная волна ликования накрыла меня от осознания, даже, как дура, положила руку на живот. Следом пришел страх, от которого все внутри холодело. Что скажет на это Андрей? И почему-то ответ приходил один: любимый вряд ли обрадуется, и в мыслях возникло его лицо, полное ярости. Не понимала, откуда такие предположения, ведь у нас все было хорошо, мне не в чем было сомневаться. Видимо, слова Аленки вселили в меня неуверенность. Но с чего мне сомневаться в любимом человеке? А в голове бешено пульсировало: "Не говори ему, не говори!"
Телефон звонил буквально каждые пять минут, не переставая, на экране отображалось "Любимый", но я не могла заставить себя ответить, понимая, что он сразу поймет по моему голосу, что что-то не так. Обняла подушку и стала думать, как быть, мысль об аборте я даже не допускала. Но и понимала, что идти мне некуда, жилье как сирота я еще не получила, а в общаге вряд ли мне разрешат жить с ребенком. Да и на что жить? Я всегда любила детей, хотя и не задумывалась в силу возраста о своих. Сомнений, оставлять малыша или нет, у меня не было, единственное, о чем раздумывала – говорить ли его отцу. И сказать честно, говорить ему об этом было жутко страшно. Несмотря на то, что только узнала о беременности, уже тогда знала, что ни за что на свете я не откажусь от своего ребенка. Для меня, выросшей в детском доме, не знавшей своих родителей, это было жизненно важно. Тогда я поклялась себе, что, что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы мой малыш был счастлив, и всегда буду с ним.
Спустя пару часов я так же сидела в углу с подушкой, Алена вернулась в комнату, но заговорить со мной больше не пыталась. Даже Андрей прекратил изводить меня звонками, видимо поняв, что я не отвечу. И стоило мне тогда так подумать, как он, бешеный, влетел к нам в комнату. Соседка моментально вскочила с кровати и юркнула за дверь, она почему-то побаивалась Кирсанова. А я испуганно глядела на него, не моргая.