Моя любой ценой - стр. 41
Не закончив, аккуратно проводит по моим губам пальцами и усаживает на заднее сидение машины.
Дверь захлопывается, но машина не может сдвинуться с места. Ее обступили журналисты со всех сторон.
Теперь пошел откат. Тело начинает бить крупной дрожью. Только сейчас замечаю, что на мне вместо моего пуховика, пиджак Северова.
Через окно вижу, как он отходит, направляясь в другую сторону. Журналисты бросаются за ним, освобождая нам путь.
К Владу подбегает какая-то женщина, что-то говорит, размахивая руками.
Наверное, та самая невеста.
Но он отстраняет и ее и быстрым шагом удаляется, пропадая уже из поля моего зрения.
А я почему-то думаю о том, что с его раной нельзя ходить так быстро. Да с ней вообще нельзя ходить!
Машина медленно трогается, заставляя меня позабыть и о мужчине, удалившемся куда-то в темноту ночи, о его ране, невесте и журналистах.
Даже отсюда мне слышно, как скрипит зубами тот самый Гордей, который ее ведет. И снова леденящий мрак холода окутывает, пронзая насквозь острыми льдинками.
Куда может завезти меня тот, кто так настойчиво требовал моей смерти?
Даже по его бритому затылку я читаю протест и возмущение.
Может, потому и стала вдруг переживать за Влада, за его рану? Ведь, похоже, оставшись без его защиты, я и нескольких часов не останусь в живых!
– Куда мы едем? – решаюсь наконец настороженно спросить.
Огни и шум города остались позади.
Чертово дежавю – я снова еду в темноте в совершенно неизвестном направлении. И вокруг опять только одни черные очертания деревьев… Ни звука, ни огонька, ни единой вспышки праздника. А, значит, мы снова покидаем людные места. Только теперь уже не по глупой ошибке Лики. По приказу. А за рулем находится самый настоящий матерый убийца. В нем совсем нет лоска Влада Северова. Он выглядит ничем не лучше тех, что затащили нас в лесной домик. Даже, наверное, хуже. Потому что слишком угрюмый и слишком мрачный.
Осмелиться ли он ослушаться своего хозяина? Переживу ли я эту ночь, или так и останусь в каком-нибудь, уже другом, леске? Или у блестящего Влада Северова тоже есть какая-нибудь лесная избушка, в подвале которой он будет меня держать на какой-нибудь привязи и удовлетворять об меня свою низменную похоть, как он и говорил?
В голове вертятся картины, обрывки новостей, страшных криминальных сводок… О том, как самые, с виду, приличные люди, оказывались неимоверно жестоки и мучили своих жертв, держа их в подвалах, насилуя до потери сознания, приковывая к батареям, бросая раз в несколько дней какую-то миску на пол со скудной похлебкой, заставляя их есть, как собак и ползать на четвереньках, совершенно голых…
Он ведь не такой? Да откуда мне знать! Может, меня ждет участь еще и пострашнее смерти!
Совсем непонятно, зачем я ему понадобилась.
Особенной какой-то красотой я не выделяюсь! Про умения ублажать даже думать смешно! Нет во мне ничего особенного, тогда как вокруг этого мужчины постоянно крутятся модели, завидные красавицы, и каждая на все готова ради него! Даже вон, невеста у него, оказывается, есть! Тогда какой ему интерес во мне? В обычной студентке, на которую он никогда бы и не взглянул в обыкновенной жизни?
– Тебе приказано молчать, - с ненавистью выплевывает слова Гордей. Вот как будто бы каждым словом втыкает нож и проворачивает его во мне. – Вот и заткнись. Или точно никуда не доедешь. А я в точности выполню инструкцию.