Моя Гелла - стр. 25

– Кстати, – он смотрит на меня, я поднимаю голову и, не глядя, передаю маме картофель, – мне нужно перевести небольшой договор на будущей неделе. Страниц тридцать. – Он не предлагает, говорит по-деловому, будто мы на совещании и я его сотрудник.

Соня со скрипом проводит вилкой по тарелке и удостаивается такого взгляда, что тут же краснеет, и я вижу, как у нее мелко подрагивают руки.

Я все четыре года обучения был бесплатным внештатным переводчиком для отца – иначе зачем он платил моим репетиторам. Сидел ночами, чтобы в срок перевести и получить за это не деньги, а миллион вопросов, потому что «штатный переводчик считает твои формулировки некорректными». Сколько раз я хотел спросить, почему бы тогда не переводить все тому самому переводчику, но так и не решился.

Эта работа уже давила на нервы, но отец все еще считал, что я только учусь и что, доверяя мне переводы, он делает большое одолжение, ведь это опыт и портфолио. И я безусловно ему благодарен. Был. Первые пару лет. Потом я стал отдавать переводами долг за ремонт машины: отец платил мне сто рублей за страницу договора, а потом скрупулезно подсчитывал: «Ну вот, сын, ты отработал левый дворник».

«Давай, малыш Егор, скажи папочке, что ты не раб ему больше», – хихикает Эльза. Я жмурюсь. Соня пинает меня под столом, мол, давай, говори уже. Времени на ответ не так много.

– Что-то не так? – интересуется отец.

– Много работы. Быть может, я посоветую тебе пару внештатников из числа однокурсников?

– Много работы? – усмехается отец.

– Да. Я сотрудничаю с… предприятием. Китайским. – Слова вылетают изо рта, будто кто-то горстью сыпанул их мне в голову, и часть вываливается прямо в мою тарелку с курицей и картошкой. – Очень много…

– И что, нет времени помочь отцу? – Он уже звучит совершенно не весело. Уже угрожающе.

– Егорушка, ну что ты в самом деле. – Мать начинает с упреков. Мягких, но обвиняющих.

– Па, а хочешь, я попробую! – восклицает Соня, давясь улыбкой, как невкусной конфетой. – Я же тоже вроде как переводчик.

О нет. Ему нужен именно я. Потому что я умный, а Соня талантливая, а это разные вещи. Мы с отцом смотрим друг другу в глаза, и у меня потеют ладони от тошнотворного страха.

«Ну что он тебе сделает? Просто скажи „да“, как обычно… Не поспишь пару лишних ночей… откажешься от левака, не отложишь очередные пять тысяч в копилку, это же не страшно. Вся жизнь впереди».

Я не знаю, чего боюсь, ясно? Просто страшно.

– Какой дедлайн?

Эльза аплодирует мне стоя.

С ней невозможно поругаться, ей невозможно отказать и ей нельзя верить.

Вчера мы снова танцевали вальс, причем она даже не задала мне ни одного вопроса. Я вошел в концертный зал, она молча протянула мне руку, и пришлось принять правила ее игры. Был уже вечер, свет казался золотистым, как и ее глаза, и волосы, и разрисованные природой щеки. Она включила музыку, обернулась ко мне, я сделал в ее сторону два шага, и Гелла врезалась в меня, будто мы две машины, летящие навстречу.