Моя чужая семья - стр. 20
Всё вкупе: стрижка, одежда, форма, запах, ногти. Мелочи, которые могут оттолкнуть, а могут, наоборот, привлечь.
Так что, да, встреть я Орлова где-то в кафе, обратись он ко мне… я бы дала номер.
Лада верно сказала – он создаёт правильное ощущение правильного мужчины!
Правда, потом он бы меня трахнул, и иллюзия развеялась, это бесспорно!
Но со стороны…
Звонок в домофон.
А вот и моя конкурентка – “готовая еда”.
Пока Орлов идёт, чтобы забрать свой заказ, я ухмыляюсь, представляя, как это будет… весело.
Лёша возвращается с пакетом, откуда достаёт запакованные в фольгу коробочки, как я и предполагала.
Вок! Салат в пластиковом контейнере – кажется, “Греческий”, но вполне вероятно, что “Цезарь”.
Кесадия.
Браво!
– Не знаю, как ты это сделала, – наконец, произносит Орлов, – но если ты считаешь, что это что-то изменит… очень ошибаешься.
Это он так меня приспускает на землю или себя пытается удержаться от падения?
Будет есть и не подавится?
Орлов открывает свои отвратительные коробочки с отвратительной пищей.
Ну-ну… Ешь, ешь…
Я же не остановлюсь на одном ужине, я то этим питаться не намерена.
Я намерена трахать твой мозг каждый божий день!
Примерно за этим Лада меня сюда и направила. По крайней мере «трахать» в её просьбе точно звучало!
– Вторую лекцию? – скучающе интересуюсь, игнорируя его вопрос, только первая заканчивается.
– Нет спасибо, хочется чего-то… попроще! – бурчит Орлов, по виду, слегка рассторенный, что не произвёл на меня желаемый эффект.
– Как хочешь, – равнодушно жму плечами и радостно жду, когда он включит какую-нибудь чепуху, лишь бы показать мне… что? Моё место?
Не моё, милый друг.
Ладно!
Но тебе это знать совсем не обязательно.
Мою посуду.
Орлов вновь сидит по другую сторону кухонного островка. И вновь ощущаю его въедливый взгляд. Да так, что кожа зудит, словно на неё капает слабая кислота.
– Есть посудомойка, если не знала, – слышу за спиной и вздрагиваю.
Я в курсе такой кухонной магии, как посудомойка, и тарелки уже там, но вот сковородки и ножи лучше всё-таки мыть вручную.
– Ой, правда? – парирую с наигранным удивлением. – А я думаю, почему на ней до сих пор плёнка? Даже её сорвала, – звучит двояко, но я и правда лишила всю технику девственности сегодня.
Хочется спросить: неужели вы не мыли посуду раньше?
Как так? Есть из контейнеров неудобно!
– Уборщица придёт утром, – жмёт плечами Орлов, будто отвечая на мой немой вопрос.
– Я в курсе, – на всякий случай сообщаю.
Вытираю раковину, как мама нас всегда учила, и ставлю сковороду в сушку.
– К каким таким родственникам ты ездила? – неожиданно для меня меняет тему Алексей, облокачивается обеими руками о стол и продолжает пилить тяжёлым, требовательным взглядом.
– Тётка, – спокойно вру.
Сегодня пока стояла в пробках, придумала ложь на любую мелочь, к которой можно прицепиться.
– Троюродная или типа того. Они с мамой были в детстве близки, а потом как-то жизнь раскидала… – Делаю паузу, чтобы рассказ не звучал слишком уж отрепетированно и подробно, будто оправдываюсь.
– Откуда она? Ты же вроде говорила, у тебя никого нет!
– И не было. Вернее я не общалась! Не знаю, как она меня нашла, если честно… Но нашла и позвонила.
– И что ей нужно?
– Отгадай, – тяжко хмыкаю я, и этот жест получается органичным, ведь говорю правду.
Родственница нагрянула!