Мой жестокий и любимый - стр. 14
А слова, которые он мне наговорил? Неужели я реально такая в его глазах? Посмеялся над моей любовью. Дура я, что вообще открыла рот и заговорила об этом. Вот дура! На что надеялась? Что он поверит? Передумает? Или кинется с ответными признаниями к ногам?
Нет, всё было именно так, как он и сказал. Трахнулись и разошлись. Пора окончательно освобождаться от розовых очков.
Когда мы столкнулись в кафе, я испугалась, а потом обрадовалась, потому что Сеня был вежлив и даже мил. И здоров! Боже, он ходил. Самое главное – он смог, он выкарабкался, он сделал невозможное. Всё остальное было вторичным! Прошлое смешалось с настоящим, на меня нахлынула настоящая лавина воспоминания и похоронила под собой и осторожность, и разум, и осмотрительность.
Я просто не ждала от этого человека подлости, да и в целом его поступок подлостью не назовёшь.
Так… проучил, взял реванш, напомнил, кто я в его глазах и чего стою.
Его не переубедишь. Даже если расскажу, как дело на самом деле было, не поверит. Вот как пить дать не поверит.
Подваливает большая компания, и я мчусь к ним с меню. Чудесно. Больше народа, больше работы, меньше поводов придаваться мыслям и воспоминаниям. Правда последние дни информация в голове не задерживается, приходится записывать заказы. У меня провалы какие-то. Вот бы и Сеню из головы так же вымыло, но маловероятно, что это произойдёт в ближайшие дни. То есть годы…
Ближе к вечеру вынимаю из-под стойки телефон. Весь день о нём не вспоминала, да и последние месяцы эта штука несёт скорее сопутствующую миссию, чем основную. Друзья из прошлой жизни отвалились довольно быстро. А кому хочется общаться с человеком, шагнувшим на ступень ниже по социальной лестнице? Да и не на одну ступень! Скатилась к самому подножию.
Я теперь где-то там в их глазах, на дне. Между бомжами и поберушками.
На экране два пропущенных. От дяди. Чудесно. Внутри всё напрягается. Потому что чувствую, что ничего хорошего эти звонки не сулят. Каждый раз после общения с ним мне только хуже. Новость за новостью от дяди погружает мою жизнь в ад. Хотя, кажется, что ужаснее ничего случиться не может, что самое страшное уже произошло.
- Саш? – напарница трогает меня за плечо, когда стою с телефоном в руке и думаю, зачем дядя мог меня искать.
Наш последний разговор нельзя назвать продуктивным. Если прошу его о помощи, он всегда мне отказывает. После ухода отца именно дядя является моим опекуном. Крохотная сумма регулярно падает мне на карту. Это чтоб я с голоду не сдохла. Остальным обеспечивать себя мне приходится самостоятельно. Вначале было сложно, ну а сейчас – уже привыкла.
- Саш, иди пораньше домой. Ты меня вчера отпустила, сегодня одна доработаю.
От мысли о пустом доме, который всё ещё наполнен воспоминаниями об Арсении, я ёжусь.
- Да тут пара часов осталась.
- Иди, - подталкивает меня. – Ты пашешь, как проклятая. Что с тобой?
- Деньги нужны, - вру я.
Нет, фактически они нужны всегда, но в теории мне хватает, можно так и не надрываться. Восстановиться в универе я и не мечтаю. Когда пыталась перевестись на бюджет хоть куда-нибудь, мне отказали.
Когда отец решил все свои проблемы одним выстрелом в голову, он, возможно, и не подозревал, что разгребать их дальше придётся мне. До полного совершеннолетия, то есть до двадцати одного года, опекуном по завещанию отца являлся мамин троюродный брат. Сейчас мне почти двадцать два, но он по-прежнему решает мои проблемы, потому что у меня нет ни малейшего понятия, что делать с отцовским бизнесом дальше. Вернее, с его остатками. По словам дяди там сплошные убытки. Он уже закрыл большую часть фирм, что-то продал, чтобы загасить долги. Наши семьи никогда не были близки, но родственников, как известно, не выбирают, да и других у нас, то есть у меня, нет.