Мой палач - стр. 40
– Как Миара, почему не приехала с вами? – не удержалась я и все-таки задала вопрос с набитым ртом.
– Она беременна, мы ей специально не рассказали. Сама понимаешь, на шестом месяце лучше лишний раз не волноваться. Завтра я обязательно нанесу ей визит и в мельчайших подробностях расскажу о нашей встрече.
– Моя маленькая Миара… – грустно улыбнулась я, вспоминая свою сестренку, с которой у нас семь лет разницы. – Надеюсь, вы подыскали ей хорошего мужа.
– Я хотел выдать ее за того же Мэйтлона, но он после смерти жены вообще не смотрит в сторону девушек.
Упоминание о палаче отдалось неясной тревогой в груди. Мне не нравилось, что папа попросил его о помощи, ведь именно благодаря ему я оказалась в клетке, он был виноват в том, что родителям пришлось так сильно переживать, платить людям за организацию побега, утаивать эту ночную вылазку и скрываться. Именно из-за Тиррена нависла опасность над моими родными. Ведь до сих пор пребывание рядом со своей одаренной дочерью для них может обернуться ужасными последствиями.
– Агриан ничем не хуже твоего Мэйтлона. Поэтому хватит сокрушаться по этому поводу, – нахмурилась и ненадолго поджала губы мама. – Доченька, где сейчас Лилия? Я так хочу ее увидеть. Хоть раз, одним глазком.
Я опустила вилку и впилась взглядом в тарелку. Аппетит полностью пропал. В комнате повисло напряженное молчание. Родители не понимали моего состояния, но явно видели, что эта тема была не из приятных. Однако и обходить ее стороной не имело смысла. Три года я утаивала правду, хотела написать, рассказать. Но вместо простых строк на белой бумаге появлялись чернильные пятна. Помнится, мне удалось один раз вывести пару букв, но до конца слова так и не были написаны.
– Их больше нет, – мой голос походил на шелест листвы. – Я потеряла их.
– Как? – быстро приблизилась мама и села рядом на стул.
– Помните взрыв три года назад? – посмотрела я на нее.
Мама в ужасе прижала ладони ко рту, а потом и вовсе спрятала в них свое лицо. Папа же положил руку мне на плечо, безмолвно поддерживая. За последние дни слишком часто воспоминания о том дне терзали память. Их мастерски доставали из закоулков разума, заставляя раз за разом переживать одни и те же события.
А я ведь уже смирилась с потерей, хоть как-то, но жила дальше, старалась не оглядываться назад. Наверное, хорошее умение – забывать плохое, оставлять только светлое и чистое, что вызывало бы улыбку и задумчивый взгляд в потолок. Я сглотнула, ненадолго прикрыла глаза и посмотрела на отца.
– Простите, что не рассказала раньше. У меня не хватило сил.
Папа покачал головой и притянул меня к себе, снова обняв. Как же мне не хватало его. Я все детство провела рядом с ним, ходила по пятам, проникала в зал суда и наблюдала со стороны за его работой, за что много раз была наказана. Мама никогда не понимала мое увлечение мужским занятием. Но мне нравился не сам процесс, а то, что я была рядом со своим родителем, знала о его делах, могла поддержать какую-нибудь сложную беседу, оставаясь при этом его маленькой любимой девочкой.
– Почему ты повела себя настолько неосторожно? – после нескольких минут молчания горько вздохнул отец, явно имея в виду нашу недавнюю встречу в суде.
– При Рэмми я ни разу не вызывала миама. Может, только по ночам, когда никто не мог увидеть. А после… не думай, я не специально.