Мой палач - стр. 39
– Все хорошо, ничего ужасного ведь не произошло.
Папа потянул меня на себя, усадил на лавочку между ними и прижал к своему плечу.
– Прости, – с трудом выговорила я единственное слово, которое мне пришло на ум.
Ведь было дано обещание, что мы никогда не встретимся в зале суда, что с моей стороны будут предприняты все меры, чтобы дочь и отец никогда не оказались по разные стороны судейской стойки.
– Ох, – всхлипнула мама.
Карета мерно покачивалась, а мы сидели в тишине, словно привыкали к присутствию друг друга. Мне хотелось расспросить их обо всем на свете, рассказать о своей жизни, вечно находиться между ними и больше никогда не расставаться. Десять лет назад я ушла от родителей ради их же блага. И сегодня этот момент, наполненный морем слез и тяжестью на груди, повторится.
– Ты так давно нам не писала, – поправила мои волосы мама, провела до самых кончиков по ним рукой, заправила за ухо.
Я слегка развернулась, но продолжила лежать у папы на плече. Было приятно прикосновение теплых маленьких пальчиков к щеке, каждое движение, наполненное заботой. Я поймала мамину ладошку и сжала в своей руке.
– А подарки хоть приходили?
– Да, твои платья просто превосходны. Но почему ты перестала рассказывать о своей жизни, о муже и нашей внучке? Кстати, где они сейчас?
Я нервно сглотнула и натянуто улыбнулась.
– Куда мы едем? – мне сейчас не хотелось затрагивать болезненную тему.
– В постоялый двор на окраине. Ты ведь не против провести с нами хотя бы пару часов? – с мольбой в глазах спросила мама.
– Нельзя! Они должны заметить пропажу и отправить погоню! – резко поднялась я и посмотрела на отца.
– Не волнуйся, все под контролем.
В его слова верилось с трудом. Не может исчезновение заключенной не иметь никаких последствий. Это дело обязательно придадут огласке. Тем более после странного случая на суде.
– Ту женщину лишил чувств твой миам?
Отец поджал губы, будто жалел о содеянном. Хоть он и являлся верховным судьей и ему приходилось выносить приговоры, сам он не любил прибегать к насилию. Я всегда поражалась тому, что папа не покинул свой пост, при этом очень того желая. Он не раз наказывал мне следовать зову сердца, затем добавляя, что в сложившейся ситуации такое редко кому удается.
– Нам надо сейчас же разойтись. Остановите карету, я выйду и выберусь из города обходными путями. Скоро будет погоня, они увидят нас вместе – и тогда вам не избежать проблем.
– Я же говорю, что все улажено. Эйлана, девочка моя, – положил он покрытую мелкими морщинами ладонь на мое плечо и притянул к себе, и я вновь оказалась в отцовских объятиях. – Один хороший человек все уладит. Он выудит у всех из памяти воспоминания о тебе.
– Хм… – нахмурилась я, ведь подобное сложно провернуть.
– А сам он никому не расскажет?
– Мэйтлон? – удивленно повысил голос отец. – Нет.
– Кто?.. – резко выпрямилась я. – Ди Тиррен Мэйтлон?
– Ты даже помнишь его имя?
Карета вдруг остановилась, заставив нас замолчать. Дверцу открыл мужчина, опуская при этом голову и стараясь не смотреть в нашу сторону. На меня накинули плащ, укутали, чтобы не было видно лица. Так же поступили и остальные. Нам понадобилось всего несколько минут, чтобы добраться через черный ход до уютной комнатки с накрытым столом и хорошим освещением.
Только там я смогла рассмотреть, насколько постарели за десять лет родители. В уголках губ у них появились мелкие морщинки, глубокая седина тронула волосы, серые глаза отца и вовсе перестали быть темными, обесцветились. Мама же явно старалась ухаживать за собой, но время ведь никогда никого не щадит. Пока я уплетала за обе щеки нормальную еду, уже успев позабыть за пару дней, что это такое, она стояла в стороне и с тревогой наблюдала за мной. Сложнее всего именно ей далось наше вынужденное расставание. А сейчас мама словно не верила, что ее дочь так выросла и изменилась.