Мой небесный друг - стр. 16
Но каждый раз с пометкой «Не допущен» возвращалось
Ко мне оно, начальник не хотел мой канители,
И дело в кабинете нерешённым так осталось».
Сказал бог: «Ясно всё мне, и ты признан невиновным».
Он призрака с обидой вызвал, тот был на пороге,
Когда ворвался дух с желаньем мести, неуёмным,
У Цао от него окоченели руки, ноги.
Сказал бог: «Цао признан невиновным в этом деле,
Суд должен справедливо проведён быть, не для вида,
Только тогда возмещена будет твоя обида,
Ищи врага, виновника, кого все проглядели».
Встал призрак на колени, богу низко поклонился,
А бог, на Цао жестом указав, страже воскликнул:
– «Живее в мир его верните, где он находился»!
– «Сюда злодея притащите»! – слугам своим кликнул.
Цао проснулся и узнал, другой судья скончался,
К своим обязанностям на другой день возвратился,
К богам всем с жертвоприношеньем в храме обратился,
Всю жизнь не потреблял он мяса, Будде поклонялся.
Смысл творческого искусства
Большого мира в малом происходит сотворенье,
Где Правилом и линией мир, сущностный, творится,
Где форм всех, зримых, совершается в нём проявленье,
Где чувственная восприимчивость может открыться,
Что позволяет проникать в суть всех вещей, явлений,
Через «пустые формы» постигать мир, абсолютный,
И собственные создавать в сердцах произведенья,
Свой ими наполнять мир, создаваемый, уютный.
Конкретная вещей суть состоит ведь из понятий,
Которые рождаются в нас лишь из постиженья
Природы истиной – происходящих в ней явлений,
Которые мы получаем через восприятья,
Когда мы в медитации бываем в погруженье,
И наша разделённость попадает в Недеянье,
Которое приводит разум наш вдруг к озаренью,
И обретаем мы уже особое сознанье.
И автономным наше «Я» становится для мира,
Мы растворяемся в природе, путь наш – созерцанье,
Великие мы тайны видим в глубине эфира,
Которыми и заполняется наше сознанье.
Тогда вмещает сердце наше этот мир весь, зримый,
Вступаем в диалог мы с Высшим Разумом, Небесным.
Мы обретаем мудрость в своём мире, сотворимом,
Где всё высвечивается в сиянии, прелестном.
Быть может, разговор с собой и есть самопознанье,
Когда творим мы свой мир, истинно-нетленный,
Ведь сердце человека есть источник мирозданья,
Куда вмещаем зримый мир мы, равный всей Вселенной.
Он должен быть единым, цельным, равным Абсолюту,
И вместе с тем «опустошённым», Небытие включившем,
В себе Реальность, Подлинную, в тайну превратившим,
Тогда довериться мы можем своему уюту.
В нём всё должно простым быть, простоватость избегая,
Нарочитость, мы от всего должны освободиться,
Изысканность и утончённость ведь, часто мешая,
В шаблонность и вульгарность в жизни могут превратиться.
И для того, чтобы творить – вещить вещи, какие,
Необходимо от стандартов всяких воздержаться,
От пошлости и грубости, тлетворной, отказаться,
Разнузданности избегать во времена, лихие.
В поэтике «Воды и Камня» есть оригинальность,
Где мудрости и доброты есть олицетворенье:
Вода – Камень, Камень – Вода ,– в них общая реальность,
Как в доброте есть мудрость, в мудрости – к добру стремленье.
Свет – истинная радость, она каждому приносит
Сознание необходимости миру даренья
Своих деяний, добрых, без которых нет спасенья,
В которое каждый живущий лепту свою вносит.
Поэтому через своё «Я» правду мы рождаем,
Гармонию создав между активным и пассивным,
Налаживаем связь меж субъективным – объективным.