Мой наполовину - стр. 8

- Я так понимаю, вы Александра Гринёва?

- Да, я мама Гордея. Прошу, скажите, что с ним?

- Что ж, ребенок подавился во время еды, большой порцией. Пюре попало в дыхательные пути и все могло закончиться плачевно, мамочка, - последнее слово она произнесла тоном, который мне не понравился однозначно. - Такое, конечно, не очень часто случается, но бывает. Да так чтобы до больницы дело доходило. Вы оставили ребенка с вашей матерью?

- Да, к чему ваш вопрос? – тут же напряглась.

- Я стала свидетелем вашего разговора, как и половина отделения детского. И теперь переживаю за жизнь малыша. Если он живет в опасных условиях, то я непременно вызываю органы опеки, чтобы они взяли под контроль вашу семью.

- Стойте, но это же абсурд какой-то.

- К сожалению, нет, это не абсурд. Я не могу отпустить ребенка, чтобы в следующий раз он снова попал в больницу уже с какими-то другими увечьями.

В голове начался какой-то перезвон колокольный. Он бил так сильно по нервам, что, казалось, я сейчас с ума сойду.

Если моего ребенка заберут, это будет конец… Это просто меня убьет. Но я этому не позволю случиться. Я его никому не отдам.

- Послушайте… Я… Вы не можете так поступить. И что дальше? Я не понимаю. Что мне сделать?

- Отдельная жилплощадь. Самой смотреть за ребенком. В конце концов, это ваша обязанность.

- Я знаю… Знаю, - шепнула и отвернулась ото всех, закрыв лицо ладонями.

Мне требовался воздух и мой ребенок. Я больше ничего и никогда не просила в этой жизни для себя. Это все, что мне нужно.

- Где мой сын? Прошу, дайте мне его, - снова посмотрела в глаза женщине, которая, кажется, немного смягчилась, но я не верила уже.

- Он спит. Вы к нему сейчас пойдете. Советую вам до завтра решить вопрос с жильем.

- Этот вопрос решен, - послышалось позади, и мы все посмотрели на источник.

Мужчина, тот самый из офиса, куда я отвозила заказ, стоял там. Что он тут вообще делает?

- Простите, а вы кто? Отец ребенка?

- Нет, но я знакомый, этой семьи. Квартира считайте, уже найдена. Поэтому отдайте матери ее ребенка.

- Саша? – услышала вопрос матери, но даже поворачиваться к ней не желала.

- Вы… - у меня закончились слова, ведь главное, чтобы Гордея не забрали. И если я прикинусь, что все так, как он сказал, значит, выйду отсюда с сыном.

- Что ж, вызов в опеку я все-таки сделаю, чтобы они проконтролировали место жительства ребенка и условия. Пройдемте за мной.

Как же я боялась делать эти шаги. В голове картинка рисовалась до ужаса страшной. Но когда увидела мое солнышко, лежащего в центре деревянной кроватки. Такого красивого, моего мальчика, то выдохнув скинула тонну боли и страха.

- Господи… - руки затряслись и мне так хотелось поднять его на руки, но тревожить сон не стала.

- С ним все хорошо, - шепнула негромко врач и вышла.

Села рядом с ним на стул и, просунув меж решеток руку, стала гладить маленькую ладошку и пухлые пальчики.

- Прости меня, малыш. Я виновата перед тобой. Так, сильно-сильно виновата, - стирала льющиеся с каждой секундой слезы и клялась ему, что этого больше не повториться. Никогда.

Гордей перевернулся на бочок в мою сторону и вдруг резко заплакал. Бывает, что когда он засыпает с плачем, то просыпается, будто продолжая то, на чем закончил. Но тут же успокаивается. Вот и сейчас, когда он захныкал, я взяла его на руки и прижалась к нему, а он словно обнимал в ответ, разрывая мое материнское сердце своей нежностью и лаской.