Мой наполовину - стр. 10
Мы медленно и аккуратно выехали с больничной парковки и куда-то поехали.
Малыш тут же уснул, прижимаясь ко мне и взяв крепко в ладонь мой свитер, а я, смотря на него, вдруг заплакала. Сдерживаясь, но обильно. Слезы просто ручьем текли, а я все боялась, чтобы не завыть, чтобы не всхлипывать и не шмыгать забитым напрочь носом.
Губы и подбородок тряслись. А мне хотелось скрутиться в комок и ничего не говорить, ничего не делать.
Ненавижу эту безысходность.
Я помню это состояние. В последний раз оно было, когда я узнала о том, что беременна.
Мое положение обнаружилось уже очень поздно. После случившегося я приходила в себя не очень долго, по меркам психолога. Хотя, мне кажется, я до сих пор не пришла. Но Агата Львовна помогла мне это пережить. Пусть я и думала, что это невозможно.
Здоровье сбоило из-за препаратов. А принимала я их много в те первые месяцы. Месячные были вообще нерегулярными. И вот, я почувствовала, что меня кто-то бьет изнутри. Это было так внезапно. Что я решила, будто просто сидела неудобно, и кишечник среагировал на зажатость в животе. Потом я, разумеется, поняла, что это глупость. Но я бы никогда не подумала, что внутри меня четырехмесячный ребенок.
Однако он там был. Такой крошка.
Мне сделали УЗИ, и я осталась одна. Сама с собой и этой новостью, потому что мама и врач ушли «поговорить».
Это был дичайший, выворачивающий наизнанку страх.
Я весь тот ужас пережила вновь за те несколько минут. Меня стошнило на пол пару раз. А после затрясло.
Первая мысль, была схожа с материнским вердиктом, который она выдала, вернувшись в кабинет гинеколога. А потом я почувствовала, как он снова стал шевелиться. Слезы не утихали, а я положила ладонь на живот, и он будто… будто почувствовал. Захотел сказать, что слышит меня в тот момент, что понимает и любит. Что он не виновен… Ведь он был и остается не виновным.
И я осознала это. Вдруг четко увидела и поняла, что мне нужно делать.
Сейчас я ощущала те самые первые минуты. Я потеряна. Я не знаю, что мне делать.
Подняла голову, потому что от слез стало невыносимо щипать глаза, и столкнулась взглядом с мужчиной в отражении зеркала заднего вида.
Я и забыла с кем еду. А главное – куда?
- Держите, - он протянул мне платок, который я приняла, пусть и неловко было.
- Спасибо, - быстро вытерла глаза и немного нос, чтобы не сопливить тут, а вот платок обратно отдавать было еще более стыдно. – Я верну вам его. Пожалуйста, на улицу Школьную, двести сорок пятый дом. Третий подъезд.
- Сколько времени вам понадобится, чтобы собрать вещи? – внезапно услышала вопрос.
- Какие вещи?
- Я не шутил по поводу квартиры.
- Я тоже не шучу, когда говорю вам сейчас, что я никуда не поеду. Ни на какую квартиру.
Он умолк, и мне показалось, что этот вопрос закрыт. Но когда мужчина снова посмотрел на меня, я поняла, что он только начал.
- Как думаете, сколько денег вы потратите на съем хотя бы однокомнатной квартиры? Такой, которая устроит опеку, и вашего сына не заберут у вас при первом же посещении? – его слова били наотмашь этой правдой, и я терялась в ответах. Перебирала их в голове, но достойных не находила. – Это первое. А питание и содержание ребенка? Сколько сейчас пособие составляет? Двадцать пять? Тридцать тысяч? Ведь вам придется уволиться с работы официантки. Нанять няню? Которая может быть хуже родной матери? – а я складывала в уме цифры, понимая, что мне как минимум нужно тысяч сорок, чтобы жить в ноль. - Чего молчите? Так сложно принять помощь, которая вам предлагается в угоду своих каких-то там приоритетов и споров с совестью? Или с гордыней?