Мой любимый врач - стр. 10

– Я как раз правду говорю. Что ж поделать, что жизнь у нас драматичная. Как в кино про беспросветную тоску.

– Кстати, про тоску! – вдруг вспоминаю я. – Муромский велел мне после пар к нему в кабинет зайти. В прошлый раз, когда он меня вызывал, навалил на меня кучу бумажной работы с карточками первокурсников. Даже боюсь представить, что меня сегодня ждёт.

– Это побочка твоей репутации матери Терезы, – смеется Светка. – Вот у меня таких проблем нет. В общественной жизни курса не участвую, благотворительностью не занимаюсь и вообще не отсвечиваю.

Я корчу подруге рожицу и, запихнув в рот остатки бутерброда, встаю со стула, чтобы бежать в деканат. И едва не врезаюсь в Слепцова.

– Привет, Вер. Уже уходишь? – спрашивает Паша, замирая передо мной с подносом в руках.

Светка демонстративно закатывает глаза с подтекстом «я же говорила», а я просто посылаю парню извиняющуюся улыбку.

– Ага, декан к себе вызывает. Но ты присаживайся. Света терпеть не может есть в одиночестве.

Оставив этих двоих, бегу прочь из столовой. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, нахожу в череде кабинетов тот, в котором обитает Муромский.

– Павел Григорьевич, можно? – три раза постучав, приоткрываю дверь и заглядываю в кабинет.

– А, Соколова, проходи давай, – говорит декан. – И присаживайся. Сейчас еще Бархатова дождемся.

– Что-то случилось? – уточняю я настороженно.

– Дело у меня к вам есть, – пространно отвечает Муромский, закапываясь в бумагах.

Костя Бархатов – лучший студент курса и потомственный медик. Я по сравнению с ним – никто. Какое дело у декана может быть к нам?

– Можно? – в дверном проеме появляется рыжая голова Кости.

– Заходи, заходи, – приглашает Муромский парня и кивком головы указывает ему на свободный стул рядом со мной.

Бархатов садится, бросает на меня недоумевающий взгляд, потом выжидательно смотрит на декана. Очевидно, что он тоже понятия не имеет, ради чего Павел Григорьевич нас собрал.

– Итак, молодежь, – начинает Муромский торжественно. – Вчера вечером я получил звонок от Тимура Шахова.

Стоит декану произнести имя человека, о котором я столько грезила по ночам, мое глупое сердце замирает, а потом бросается вскачь. И руки потеют. И жарко становится так, будто у открытого огня стою.

– Ему в клинику нужны помощники на неполный день, – продолжает вещать Павел Григорьевич. – Это что-то вроде оплачиваемой стажировки. Возможность для каждого из вас прекрасная. Шахов – отличный практик. У него можно многому научиться. Конечно, сначала придется на побегушках побыть, зато опыта наберетесь и знаний, которых вам ни один университет не даст.

– А как же учеба? – уточняет Бархатов.

– Шахов вас ждёт после занятий. Работники ему как раз на вечернюю смену нужны, когда большая часть врачей домой уходит и остаются только дежурные. Гололед обещают, как раз для практики вам полезно, хоть гипс научитесь накладывать.

– Тогда я согласен, – важно заявляет Костя.

– А ты, Соколова?

А я… А я все еще не могу поверить свалившемуся на меня счастью, поэтому могу только закусив губу, кивнуть.

Вера

– И когда тебя ждать? – интересуется Светка. – Успеешь до комендантского часа? Сегодня на вахте Церберша сидит, не проскочишь.

– Должна успеть. Вряд ли кто-то оставит меня на ночное дежурство, – пожимаю плечами.