Мой любимый предатель - стр. 2

Выскакиваю в коридор, на ходу читая заключение, которое пересылает мне Ковалев, как вдруг цепенею заметив две фигуры в конце коридора. Одного я узнаю сразу – это наш учредитель Владимир Сергеевич Минаев, а второй – очень высокий, широкоплечий, с копной жестких черных волос…

Мое сердце пропускает удар, а по спине ползет холодок.

Этого не может быть… Он в Москве и не должен быть здесь.

Но когда он вдруг резко вскидывает склоненную голову и ловит в капкан карих глаз мой ошарашенный взгляд, сомнений не остается. Это Шахов. Звездный хирург, который пять лет назад уехал покорять Москву. Он был моим первым наставником. Моей первой любовью. Моим первым мужчиной. А потом… А потом он меня растоптал.

Вера

– Боже… – шепчу беззвучно, продолжая по инерции двигаться навстречу Шахову и Минаеву.

Мне хватает нескольких секунд беспрерывного контакта взглядами, чтобы ощутить тянущую пустоту в районе солнечного сплетения. Я давно не чувствовала ничего подобного. Столько разных эмоций сразу. Те самые, которые я научилась блокировать, пообещав себе, глупой студентке глотающей слезы в комнате в общаге, что никто и никогда больше не сделает мне больно. Что я больше никого и никогда не подпущу к себе настолько близко.

Никого и никогда.

Однако, за то немногое время что мы смотрим друг на друга, я успеваю разглядеть изменения в Шахове. Он выглядит старше. Выражение лица стало жестче, около глаз лучики морщин стали более выраженными, теперь он носит щетину и… Скольжу взглядом к его феноменально талантливым рукам, кольца на пальце у него нет.

Это не должно меня волновать. И я быстро возвращаю взгляд к его лицу, думая что Тимур уже давно в отличи от меня отвернулся. Но нет. Смотрит. Внимательно смотрит. Щекотка в солнечном сплетении становится еще ощутимее.

Сухо киваю Шахову и, мазнув взглядом по Минаеву, здороваюсь с ним тоже.

– Вера Игоревна, доброе утро… А у нас вот изменения, – добродушно произносит учредитель.

Мы почти сталкиваемся в коридоре, по которому снуют другие врачи и из палат выползают на первые утренние анализы пациенты. Мужчины даже притормаживают, словно для разговора. Я не смотрю больше на Тимура, но его взгляд осязаемо скользит по моей коже, оставляя за собой след из мурашек.

Да что ж такое?

– Извините, я спешу. Меня ждет пациент.

У меня нет времени на длинные приветственные речи, потому что в данный момент для меня более важен мой пациент Миронов, чем внезапно вернувшийся Шахов. О нем я подумаю после… После всего.

– Конечно-конечно. В десять будет общее собрание, будем рады видеть. А если не получится, то все узнаете позже, – понимающе кивает Минаев и отходит в сторону, так что между ним и Шаховым образуется небольшое расстояние.

Как раз подходящее для того, чтобы я могла протиснуться мимо.

На Тимуре голубая рубашка, которая оттеняет его смуглую кожу, и темно-синие брюки, поверх накинут белый медицинский халат.

– Помощь нужна? – ровным тоном интересуется Тимур.

Моргаю.

Он вернулся? И… И будет работать здесь? У нас в клинике? Со мной?

Столько вопросов крутится на языке, но я не решусь задать ни одного.

Я не видела его пять лет. Не видела и не слышала, но стоит ему оказаться рядом, как меня смывает волной воспоминаний, разбуженных его голосом. Он даже пахнет так же, как в нашем прошлом. Мускусом и цитрусовыми.