Мой брат, мой враг - стр. 18
– А меня Наташа зовут. Я у тети в Ракитном отдыхаю, это пятнадцать километров отсюда. Ты в Ростов когда возвращаешься?
– Билет на четверг.
– А я уже послезавтра. До встречи на Дону. – Она посмотрела при этом на море и добавила:
– Твой дружок ненормальный возвращается, и что-то у меня нет особого желания общаться с ним.
Коленька ничего не ответил, только усмехнулся. Он вообще не любил много говорить.
А Бильбао через пять минут уже лежал у своего камня на колкой отмирающей траве, и порывистый прохладный ветер сдувал воду с его широкой спины.
– Выпить для сугрева не хочешь? – спросил Коленька.
– Попозже. Пойдем ко мне, соберем орду, погудим. Жаль, пляж пустой, а то бы девок новых нашли.
Коленька хитро прищурился на неласковое сегодня солнце:
– Сезон заканчивается, новых уже не будет, а старых ты всех перепробовал.
– Только по желанию заказчиков, – сказал он. – К обоюдному удовольствию сторон. Причем ни одну не упрашивал. Женщина, Коленька, – это такое славное существо… Если ты когда-нибудь от любой из них услышишь, что она ненавидит мужчин и что никогда никому ни за что не даст, ты обрати внимание при этом на силу ее голоса. Чем громче она говорит, тем быстрее полезет к тебе в кровать.
– А чем тише?
– Ну, тише. Если очень тихо, то она и сама себя не слышит, уже в экстазе, значит. И мы, и они природой созданы для этого, Коленька, потому я не встречал еще… О, спокойно! Видишь, кто-то топает. Смотри, что сейчас будет и насколько я прав.
Это возвращалась с прогулки девушка в легком халате, Наташа. Ветер теперь дул ей в спину, пышные белые волосы закрыли лицо.
– Не надо, – попросил Коленька.
– Да брось!
Бильбао ящерицей проскользил метра на два вверх, замер рядом с вытоптанной на сухой земле тропкой, уткнувшись лбом в куст полыни. Сделал вид, что спит.
Наташа, на этот раз словно и не замечая Коленьки, молча прошла мимо, поравнялась с лежавшим Бильбао, и тот, выкинув руку, схватил ее за ногу, сказал, не поднимая головы:
– Миледи, сегодня я даю бал в честь самого себя и моего друга, будет водка и разврат, и я прошу вас…
Видно, он ожидал хоть какой-то реакции на свои слова, не дождался, открыл глаза, отпустил ее ногу и поднялся. И стал перед ней истуканом, так же, как стоял несколько дней назад в кабинке для раздевания.
Девочка посмотрела через плечо на Коленьку:
– Надо быть разборчивее в друзьях.
Потом брезгливым взглядом окинула Бильбао, отступала на шаг и пошла не оглядываясь по тропке в сторону, где городская дорога растворилась в песке пляжа.
Коленька продолжал читать, делая вид, что ничего не видел, Бильбао подхватил с земли одежду, стал молча одеваться. Потом полез в темную холщовую сумку, вытащил оттуда бутылку с мутноватым самогоном, сделал прямо из горлышка несколько глотков, протянул ее Коленьке, захрустел огурцом. Пока Коленька выпивал и закусывал, он пошел к морю, стал там, где сыпались на землю брызги волн, разбивавшиеся о каменные валуны. Бильбао брызг, кажется, не замечал. Он смотрел вслед уходящей блондинке.
На краю улицы показалась машина, затормозила у песка. Черная иномарка. Таких в городке нет ни у кого. Дружок, наверное, приехал ее встречать, подумал Бильбао, но девочка прошла мимо, а водитель вышел из машины, видно, о чем-то спросил ее, потом потопал напрямую в их сторону.