Мосты Норланда - стр. 29

– Сосед, что это было?

– А бес его разберёт! Наверно, нечистый играет.

Доехав до околицы, Феликс на прощанье лаял по-собачьи и деревенские кабысдохи радостно подхватывали. Собачий концерт начинался от окраинных дворов и волной накрывал всю деревню. Снова стук засовов, скрип петель, недовольные голоса:

– Чтоб вас поразрывало, проклятые!

Двери вокзала распахнулись, и на перрон вывалила компания семнонов. Этот был странный народец в тёмных сюртуках и широкополых шляпах, со стриженными под горшок волосами.

– Принесла нелёгкая! – нахмурилась Фрея.

Столица семнонов Буксент стоял на берегу Ифинга между северными имперскими провинциями и владениями понизовского князя. Несмотря на звание вольного города Буксент со всеми своими банками и конторами продался Империи, небогатые понизовцы наоборот, зубами держались за независимость, и между двумя народами полыхала вражда, какая бывает лишь между близкими соседями. Понизовцы готовы были драться с семнонами в любое время дня и ночи. Фрея, истинная дочь своего народа, не составляла исключения.

– Хочется сделать им какую-нибудь гадость! – заявила она. – Так бы и спалила их, не будь вокруг столько народа.

– Давайте набьём им морды, – предложил один из Юнкеров (кажется, Торстен).

– Вы что! – испугалась Фрея. – Вас в участок заберут.

– Попасть в полицейский участок – это весело! – заявил второй Юнкер (возможно, Торкел).

И близнецы принялись загибать пальцы, считая, в скольких полицейских участках и гауптвахтах они побывали.

– Я знаю, как проучить эти кредитные морды, – сказал Феликс. – Надо сесть к ним в вагон по третьему звонку, чтобы кондуктор не мог нас высадить.

– А потом?

– Потом увидите.

Прозвенел колокол и охотники бросились в сидячий вагон второго класса вслед за семнонами. Поезд тронулся, тихим ходом миновал городские предместья, застроенные одноэтажными домиками, и взял разбег по приморской равнине, плавно повышающейся к Береговому хребту. Пассажиры покачивались на обитых кожей диванах, в дальнем конце вагона играли дети. По проходу прошёл кондуктор с компостером в руке. Розовощёкий пассажир в сером костюме-тройке достал из вощёной бумаги курицу и принялся есть так смачно, что у соседей по купе потекли слюнки.

За окнами пробегали городки, переезды, хутора одиноко стоящие посреди возделанных полей. Железная дорога огибала холмы с коричневыми пятнами каменистых осыпей, по эстакадам миновала заросшие ельником лощины. Впереди серо-зелёной громадой вырастали предгорья Берегового Хребта. Поезд приближался к первому тоннелю.

– Представление начинается, – негромко сказал Феликс и шагнул в купе, где сидели семноны.

– Любезный! – обратился он к молодому южанину, сидящему ближе к проходу. – Будь так добр, уступи мне место.

– На каком, позвольте узнать, основании я должен уступить моё законное место, которое я обоснованно занимаю на основании билета, купленного мною в кассе вокзала самым честным образом? – возмутился иностранец.

Другие семноны насторожились, но вступать в спор ради соплеменника не решались. Губы Феликса тронула улыбка. Понятия «честный» и «семнон» были несовместимы с точки зрения северянина. Но вслух лейтенант сказал.

– На том основании, что я офицер и мне хочется сесть.

Будь дело в Империи, семнон вылетел бы со своего места как пробка – там приказы офицеров не обсуждались. Но в Норланде семнон чувствовал себя под защитой законов. И потом, с какого перепуга он должен уступать место флотскому?