Москва винтажная. Путеводитель по московским барахолкам - стр. 5
Вообще, имен много, а значит, путаница неизбежна. Moving sale, yard sale, car boot sale, estate sale, по сути, это все вариации и версии гаражной распродажи. Правда, иное название не меняет сути явления. В случае мувинг-сейла подразумевается, что люди переезжают и распродают свое имущество. Если распродается содержимое всего дома / квартиры / особняка / имения (нужное подчеркнуть), то такие распродажи, как правило, носят печать прискорбного известия: банкротства, болезни или смерти домовладельца. Иногда приходится иметь дело с продажей дорогого имущества какой-нибудь public person с обложки глянцевого журнала, например известной кинозвезды или поп-дивы. Это уже особая премиум-форма «барахольного» бизнеса, следующий ее этап – аукцион. Наиболее интересные артефакты можно приобрести именно на эстейтах, о них заранее извещается в электронных и печатных СМИ. Кар-бут-сейл, в противовес мешкотным эстейт-сейлам, мобильный вариант частной распродажи, когда импровизированный блошиный рынок располагается в автофургоне, мини-вэне или даже в багажнике пикапа или легковушки. Формат и выбор до безобразия минималистичны, но и цены такие, что ниже только за «спасибо».
Так что на вопрос, есть ли в Америке барахолки, ответ однозначный, не оставляющий сомнений: конечно есть! Еще как есть. И люди на них делают хороший бизнес. Перечислить все – непосильная задача, упомяну, пожалуй, о самой протяженной. Тут уж даже французскому Сант-Уану и английскому Портобелло Роуд придется потесниться, уступив пальму первенства эйр-маркету 127 Corridor Sale. Рынок на открытом воздухе тянется через три штата – от Ковингтона, что в Кентукки, через обзорную дорогу Национального парка Биг-Саут-Форк в Джеймстаун и Чаттанугу, в штате Теннесси, откуда сворачивает на юго-запад к Гадсену, Алабама. В общей сложности четыреста пятьдесят миль сплошного эстетического удовольствия для барахольных гурманов и беспечных глоб-троттеров. Этот невероятный по размаху флешмоб проводится в первые три недели августа каждый год. Коридор 127 стягивает огромное количество уличных танцоров, бродячих музыкантов, цирковых артистов и стриптизеров. Тысячи зевак съезжаются из соседних штатов – Джорджии, Миссисипи, Арканзаса, Северной Каролины – поглазеть на короткие юмористические сценки или исполнение трюков с огнем, послушать пение а капелла или живую игру саксофона в стиле бибоп, а может, даже и прикупить чего-нибудь. Правда, отыскать среди старого ширпотреба что-то по-настоящему ценное нелегко. Впрочем, сюда едут не столько за покупками, сколько за карнавальной, по-особому праздничной атмосферой Коридора. Чем-то это грандиозное действо напоминает один из знаменитейших фестивалей музыки и искусств Woodstock, который словно бы никак не может определиться с местом проведения, а потому размазан на сотни километров округи.
Обернувшись вокруг света, поищем первые упоминания о блошиных рынках в дореволюционной России. Удивительно, но они отыщутся не в хронике бытописаний, а в сочинениях одного из самых видных и авторитетных литературных деятелей. Речь о Пушкине и его неоконченном, а потому малоизвестном памфлетном фельетоне «Альманашник». Есть у классика там такие слова: «Ты смотришь на мое платье… Оно немного поношено, меня обманули на вшивом рынке…» Из чего можно сделать вывод, что право зачинателя такого явления, как блошиный, или вшивый, рынок, имеет отнюдь не Франция, а Россия. Недописанный и потому неопубликованный при жизни поэта памфлет датируется 1830 годом, что говорит не в пользу теории французского первопроходства: мы уже знаем, что, по официальной версии, история блошиного рынка пишется с 1841-го.