Мошенники - стр. 5
Она решила попробовать. И, указав на шпица, спросила хозяйку: «Comment il s’appelle?»[1]
Ответ последовал незамедлительно: «Зорро».
До Болоньи Амалия узнала от соседки, что Зорро принадлежит ее дочери, которая отдала его на трехнедельную передержку до конца каникул, и теперь его нужно вернуть в Рим.
До Флоренции дама узнала, что Амалия едет в Рим в свадебное путешествие, поскольку после войны, когда она вышла замуж, у них не было денег, и до смерти супруга они так и не смогли съездить, а в Риме дочь дамы со шпицем подвезла Амалию до отеля «Амбашаторе».
Вестибюль поражал своими размерами, красными ковровыми дорожками и огромной люстрой над просторными лестничными пролетами. Дама за стойкой регистрации стала чрезвычайно дружелюбной, стоило Амалии протянуть ей папку туристического бюро и заговорить с ней на итальянском, который она довольно хорошо освоила еще во времена своей юности в Романдии. «Pour trois jours»[2], – выговорила она. И «Parfait»[3] было ей ответом.
С легкой иронией она наблюдала, как молодой парень в униформе с золотистыми эполетами, серебряными пуговицами и очаровательной фуражкой схватил ее чемодан. Она последовала за ним, и вместе они поднялись в лифте на пятый этаж.
Сидя в номере на большой двуспальной кровати, Амалия снова почувствовала, что мир ускользает от нее и ненадолго прикрыла глаза. Она увидела своего покойного мужа: молодой, в воскресном костюме он вышел из церкви, огляделся вокруг и помахал ей рукой.
Она кивнула, открыла большую сумку и достала оттуда конверт с надписью «Свадебное путешествие». Почерк мужа был твердым, разборчивым, а внутри – лиры, которые теперь назывались евро. Брошюра, которую она положила на прикроватную тумбочку, называлась «Рим – вечный город». Так вот где она. С облегчением легла на кровать и сразу уснула.
Проснувшись, она еще некоторое время приходила в себя. Вид из окна на бесконечные крыши и башни был для нее совершенно незнакомым, и она долго не могла понять, где находится, пока не заметила брошюру.
«Рим, – сказала она себе. – Я в Риме», – и внезапно ее охватило чувство, которого она уже давно не испытывала. Любопытство, энергичность, что-то из давних времен, будто она вот-вот поедет в детский лагерь или на школьную экскурсию, будто она еще не стала Амалией Отт, матерью двоих детей, а была ребенком – ребенком, у которого впереди целая жизнь. Но к этому примешалось что-то еще, тоже из прошлого: страх перед неизвестностью, похожий на тот, который она испытывала, уезжая в Романдию на год.
Но счастье взяло верх. Номер, в котором она находилась, принадлежал отелю, название которого было на блокноте рядом с телефоном. Она оторвала верхний листок и сунула в карман. Ключ торчал из двери, и на грушевидном брелоке значился номер комнаты. Она снова развернула листок из блокнота и под адресом отеля записала номер: 501. Затем вышла из своей комнаты, заперла дверь и по просторной лестнице, над которой нависала огромная люстра, спустилась в вестибюль.
От приветливой женщины за стойкой регистрации она узнала, что ужин и завтрак включены в стоимость проживания, что ресторан рядом со входом уже открыт и что, если она пожелает, ей могут заказать экскурсию по городу на завтра.
Следующие два дня прошли как в тумане. Амалия рассматривала церкви, дворцы, колонны храмов, фонтаны, парки, монастыри, купола, стояла в Колизее, слушала о римлянах, о Гарибальди и папе римском, видела протянутый перст Бога на потолке Сикстинской капеллы, и ей казалось, что он тянется к ней, она чувствовала себя в другом мире; во время ужина она сначала подумала, что спагетти – это основное блюдо, и почти не могла поверить, что телячья вырезка с овощным гарниром тоже для нее, но она съела все с большим удовольствием, выпила четверть стакана красного вина, взяла к тирамису чашечку кофе, чего обычно никогда не делала по вечерам, а завершила день бокальчиком граппы, и поднялась на лифте, которым она к тому времени научилась пользоваться, в номер 501, где удобно устроилась на внушительной двуспальной кровати.