Морской сундучок - стр. 15
– Что, замёрз? – смеются друзья. – Рукав холодный?
Я поёжился, но тоже улыбнулся.
– Ничего подобного! – говорю. – Тёплый. Вон скольких певцов обогрел и вырастил. В Корее поют, в Индонезии поют, в Японии поют! Все песни из моего рукава!
А воробьи вокруг прыгают на палубе, шумят на причале, будто подтверждают: «Чив-чив! Хороший рукав! Чив-чив! Тёплый рукав! Ещё бы нам один такой: зима на носу!»
Встреча
Родной человек
Как-то летней порой шли мы на теплоходе по африканским морям. Жара стояла! Воздух словно бы горел. Даже рыбы от жары попрятались в морскую глубину. Лишь акульи плавники по-хозяйски резали воду. Да иногда высоко-высоко в небе серебристой искрой мелькал самолёт.
Мы протирали на раскалённой палубе тросы и старались выискать хоть малое пятнышко тени.
Только наш плотник Володя спокойно разгуливал по палубе в шортах и резиновых босоножках.
– У нас в степи и погорячей бывало, – говорил он и похлопывал себя по крепкому загорелому животу.
Скоро с правого борта подул ветер. Над горизонтом задымилась знойная мгла, и откуда-то из пустыни понеслись над морем жгучие песчинки. Потом по мачте, по тросам зашелестели горячие струи песка.
Тут уж и Володя поёжился:
– Жалятся!
Команда бросилась по каютам – задраивать иллюминаторы. Я тоже было собрался бежать, но Володя показал на рыжую тучу:
– Смотри-ка!
Из неё, то поднимаясь, то опускаясь, пробивалось к нам маленькое чёрное облачко. Порывами ветра его сносило в сторону, но оно поворачивало к нам снова.
Я ещё не успел разобрать, что это, а Володя сказал:
– Ласточки.
Через минуту-другую облачко оказалось над палубой, и, ударившись о мачту, к нашим ногам упала маленькая иссохшая ласточка. За ней, с раскрытыми клювами, посыпались на палубу другие, а те, что покрепче, уселись наверху, вцепились лапками в тросы.
– Вот беда! Вот попали! – проговорил Володя, прикрывая лицо ладонями.
Весь день нас обжигало летящим песком. Песок в рубахах, песок на зубах, песок в компоте. По палубе двигались маленькие жёлтые барханы. Все, кто был свободен от вахты, вы́сыпали на палубу собирать ласточек. Собрали, стали поить. Кто из блюдца, кто из губ.
А Володя встал у трюма и вверх смотрит: те-то, верхние, так и сидят – лапки разжать боятся. Без питья и еды сохнут, падают.
– Снять бы их, покуда живые. Да как? – сказал я.
Наш грузовой штурман махнул рукой, вздохнул: «мёртвое дело!» – и ушёл в рубку.
– Ничего не мёртвое! – возразил Володя. – Ну-ка, где там спасательные штаны? Хоть здесь пригодятся.
Подцепили мы к тросу спасательные, похожие на люльку штаны, уселся в них плотник с кошёлкой в руках, и трос потянул его вверх. Потом штаны поехали потихонечку вниз. Володя одной рукой держит кошёлку, другой ласточек в неё снимает. Полкошёлки набрал!
Спустился – и к себе в плотницкую. Как в лазарет. Принёс, водой опрыскал – раз, другой, третий. Поить начал, а там и кормить разварной крупой. По крупинке в клюв. И мы приладились. Даже капитан пришёл. Подержал птаху в руках, покормил и улыбнулся: