Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - стр. 25

Внезапно появилась и стала подавать им сигналы прожектором рыбацкая шхуна.

– Ответить им что-нибудь, чтобы сбить их с толку? – предложил сообразительный сигнальщик.

– Ради бога, ответьте. Они, видно, принимают нас за англичан или за маяк.

Прин не думал, что это сработает, но прошел через столько переделок, что теперь ему ничто не казалось невозможным.

Лодка сантиметр за сантиметром сдвигалась с мели, винты все глубже и глубже забирались в воду. Рывок – и лодка освободилась из плена. В этот момент раздался гром в правом дизеле – не выдержал.

– Правый мотор средний назад, левая машина средний назад, всем вниз, кроме верхней вахты!

Лодка шла легко, словно ничего и не случилось. Верхняя палуба очистилась от людей. Прин резко развернулся к глубокой воде, погрузился, вышел из фьорда и не всплывал, пока не оказался на безопасном расстоянии от противника. Он отошел подальше, прежде чем занялись ремонтом правого дизеля. На следующий день Прин получил приказ возвращаться на базу, и начался долгий и нервный поход домой, часто прерываемый погружениями из-за появлявшихся вражеских самолетов.

После долгих исследований эксперты Дёница наконец обнаружили причину неприятностей. Так называемая бесконтактная вертушка[28], которой были оснащены торпеды, должна была вызывать взрыв именно в тот момент, когда торпеда проходила под килем неприятельского судна. В этом случае торпеда наносила бы максимальный ущерб. Итак, если торпеда шла на заданной глубине, то под килем, где было максимальное магнитное поле, на которое была рассчитана вертушка, она срабатывала. Но стоило торпеде пройти на метр-другой глубже, вертушка не срабатывала.

А все дело оказалось в том, что во время норвежской кампании лодки по многу часов проводили под водой, отчего давление внутри лодки часто превышало давление атмосферное, так как всегда имела место небольшая утечка из систем воздуха среднего и высокого давления. И избыточное давление нарушало работу гидростатического отделения торпеды, из-за чего та уходила глубже, чем следовало. Вдобавок британцы размагнитили многие военные корабли и грузовые суда. Но во время операции в Норвегии эти факты не были известны германскому военно-морскому командованию.

В мае – июне 1940 года германская армия перешла «линию Зигфрида»[29] и быстро прошла через Голландию и Бельгию во Францию. Германские ВМС в этой кампании не участвовали и были по-прежнему прикованы к району Норвегии, но скоро стало ясно, что падение Нидерландов внесет большие изменения в операции подводных лодок, поскольку это означало, что противник перестал преобладать в южной части Северного моря.

Окончание норвежской кампании также принесло облегчение подводникам. Операция, которую Уинстон Черчилль назвал одной из самых превосходных глав в истории морских войн, была доведена до успешного конца с меньшими потерями, чем ожидалось. Более того, владение норвежскими портами теперь означало, что подводным лодкам был открыт более короткий и безопасный путь в Атлантический океан и противник уже не мог запереть германский флот за огромными минными полями, как в Первую мировую войну.

Через некоторое время лодки океанской серии переключились на Атлантику, где про войну с торговыми судами забыли из-за операций в районе Норвегии. Только «каноэ» оставили патрулировать на морских путях между Англией и голландскими и бельгийскими портами. Это была заря первого золотого века подводных лодок в Атлантике. По большей части они действовали независимо друг от друга в каждом назначенном районе. Еще не пришло время для совместных действий против конвоев. Большинство лодок действовали так близко к берегу, что командование не успевало собрать группу для совместной атаки. В обороне противника было много слабых мест. Британские эсминцы и корабли противолодочной обороны либо стояли в доках, устраняя повреждения, полученные в Норвегии, либо располагались вдоль южных берегов Британии, которая после катастрофической эвакуации союзников из Франции стояла перед угрозой вторжения.