Морские нищие - стр. 34
– Но-но-но!.. – остановил моряка товарищ. – Что-то ты больно часто стал поминать милостивого короля нашего! Не распускай язык, это тебе не парус!
– А я что? – не унимался моряк и скорчил благоговейную рожу. – Я верноподданнически молю Господа…
Студент Альбрехт, завсегдатай «Веселых челноков», лукаво сощурил глаза:
– А ты бы поменьше о Господе, приятель. Знаешь, какое теперь время. Забыл про возобновленный «Эдикт»? О Боге простой смертный ни говорить, ни думать не имеет права. Ему полагается думать…
– …о сатане!.. – подсказал первый моряк.
– Нет, – возразил Бруммель. – За мысли о сатане, как и за рассуждение о Боге, полагается на костер…
Вошел флейтист и с порога уже заиграл мотив старой бра-бантской песенки. Мужские голоса дружно подхватили было его, но Франсуаза сказала:
– Вы, верно, все забыли, ваши милости, что мы имеем честь провожать настоящего маэстро? Давайте-ка попросим любезного хозяина нежданной пирушки спеть нам, порадовать наши сердца.
Подвыпивший моряк проплясал в такт своей импровизации и запнулся.
докончил, стуча кружкой, Альбрехт.
Якоб Бруммель не стал отнекиваться. Он наиграл флейтисту напев и, отодвинув стул, приготовился.
– Я спою вам, друзья, про Ламораля Эгмонта, храброго нидерландского полководца.
Лицо его сразу стало вдохновенным и особенно красивым. Внесенные Бертой свечи озарили высокий белый лоб и лучистым отсветом скользнули по волнистым прядям волос. Чистым, задушевным голосом маэстро начал:
Загремели кружки, застучали каблуки, все зааплодировали. Восторг был общий.
Из двери выглянуло худенькое лицо Иоганна. Глаза его сверкали. Услышав песню, он соскочил с постели и пробрался в одной рубашонке к порогу. Неужели не во сне слышал он это чудесное пение? Нет, вон он, кто пел, – смеется и пожимает протянутые к нему руки. Вот и мама Франсуаза вытирает передником глаза. Лицо ее стало еще добрее, еще красивее. Она не видит Иоганна. Она оборачивается к дедушке Микэлю и говорит своим ласковым голосом:
– Когда же вы приведете сюда наконец вашего мальчика? Неужели я так и не увижу юного рыцаря Генриха ван Гааля до его отъезда в Испанию?…
Иоганн задумался. Кто он, этот мальчик – рыцарь Генрих, о котором постоянно вспоминает дедушка Микэль?…
СТРАНА ПОЕТ
Все случилось гораздо проще, чем предполагал Микэль. Король назначил точный день своего отъезда, и Генрих получил в конце концов отпуск. В его распоряжении оставалось всего два дня, чтобы попрощаться с близкими и собраться в морское путешествие.
Лавки брюссельских кружевниц, ювелиров, оружейников, торговцев коврами, ткаными обоями и всем, чем славилась столица Нидерландов, наполнились нарядной толпой придворных. Испанцы возвращались домой, нагруженные художественными ценностями богатых Провинций. Генриху тоже хотелось приобрести что-нибудь на память о родине и в подарок будущим испанским друзьям. Но кошелек его был почти пуст. Он отложил покупки на последний день и поспешил во дворец Оранского.