Морская служба как форма мужской жизни - стр. 55
Вот с ней-то Бардин успешно бороться уже не мог – она была его царевной, давным-давно и просто – единственной. Но ведь, блин, пока в этой жизни найдешь свою царевну, то перецелуешь столько жаб! Поэтому экспериментировать больше не хотелось, да и время не то… И было бы из-за чего устраивать Фермопилы! Приходилось терпеть.
Обреченно плюнул, разобрался со своими рабочими делами, справился с формальностями по путевке. А потом – собрал чемоданчик, купил билет на «Арктику» и поехал в один из городков в Подмосковья, где среди хвойных лесов прятался санаторий ВМФ.
Бардину когда-то приходилось и там бывать – после пары автономок. Тут можно было зимой хорошо побегать на лыжах, походить по тропинкам в лесу между вековых деревьев, на которых резвились белки и трудились дятлы в кардинальских шапочках, оглашая весь лес прерывистой барабанной дробью. Там был просто изумительно чистый воздух! Летом можно было рыбачить в зарыбленном пруду, покупаться, да и загар тут не хуже южного. А сейчас – ни зима, ни лето! И что делать? Записаться в библиотеку?
И он героически все это терпел – впору было рисовать палочки за каждые прошедшие сутки, или перечеркивать даты в календаре, как когда-то он делал, отмечая сутки автономки в своем блокноте-ежедневнике, среди деловых записок…
Однако, скоро он повстречал достойную компанию ровесников и бывших сослуживцев. Вместе ходили в бассейн. Резались в настольный теннис и волейбол. Вспомнили и забытый уже преферанс. Прямо скажем, все игроки были еще те, но навыки восстановили, правила вспомнили и играли «по маленькой».
Но главное – они сами собой, совершенно ненавязчиво, перешли к рассказам о своем прошлом. Это возвращало их в молодость. Психотерапевты говорят – это да еще просмотр старых альбомов и фотографий – хоть немного, но омолаживает! Пусть и внутренне, но…
Говорят, что один из рецептов неувядающей молодости состоит в том, чтобы хоть иногда возвращаться в свое прошлое – посещая малую родину, рассматривая выпускные альбомы, встречаясь с друзьями-товарищами. Нет, ну действительно, кто теперь сможет вас назвать детским, уменьшительно-ласкательным именем? Только близкие родственники да друзья-ровесники!
И потекли, сами собой, реки красноречия. Простого, бесхитростного…
А Бардин вспоминал далекое-далекое время. По теме и по случаю. И один раз рассказал вот что:
– Были мы еще второкурсниками, точнее – только-только ими стали, и бегали во всю прыть по коридорам училища, скользя по зеркально надраенному паркету цвета красного дерева. Запах свежей паркетной мастики висел везде!
И на одном из поворотов чуть-чуть не сшибли напрочь высокого стройного капитана 1 ранга с папкой в руках.
Мы прятали глаза и мямлили какие-то извинения, а он, в ответ, посоветовал нам, в другой раз, не очень быстро бегать без особого повода, Особенно с риском для жизни старших офицеров. Выходить надо заранее, не распыляя времени по мелочам – еще посоветовал он. Затем, вновь оглядел нас и, безнадежно махнув рукой, пошел куда-то по своим делам.
Только тут мы заметили золотую звезду Героя над нагрудным карманом щегольской, чуть удлиненной тужурки, даже с виду не такой как у наших преподавателей.
Чуть ниже звезды были три скромненькие планочки. А у наших преподавателей их было всегда много – штук по десять-двенадцать. По этому поводу мы перебросились парой фраз с другом Геной.