Морская служба как форма мужской жизни - стр. 52
Скальные языки слева старались подставить ногу под колесо на каждой петле дороги, а справа призывно разевали пасти жадные, лесистые овраги и кюветы. Хапужников стал делиться с Сэмом впечатлениями прошедшего отпуска. Сергей не баловал слушателя разнообразием сюжетов – пьянки да бабы, бабы да пьянки. Тоже мне, отдых! Стоило так далеко за этим ехать! Сэм был все еще зол и только презрительно фыркал. Он даже не слушал своего соседа.
Отметив такое дело, «зам по тылу» обиделся и даже на какое-то время замолчал, к тихой радости Волынского. Потом он подумал, что жизнь полна несправедливостей. Вот, например, когда машина прыгает по ухабам, он летает по кабине, собирая головой и тощим телом все острые углы этого чудища на колесах.
А вот Сэму было хорошо – вцепился себе в устойчивый, крепкий «бублик», уперся глазами в набегающую дорогу, выискивая возможности увернуться от бугра, объехать яму. Хорошо ему!!!
Ну почему так – как что хорошее, удобное или вкусное – так людям! А вот если что-то наоборот, так ему, Сереге Хапужникову!?
Он просто стал ныть вслух. Через некоторое время Сэм уже кипел, как старый, пробитый радиатор, извергая из себя рыжую пену.
– И какого хрена тебе надо? – вежливо и культурно спросил Волынский попутчика через междометия, которые мы здесь опускаем.
– А дай мне вести машину! – нагло предложил-потребовал тыловик.
– А не сходить ли тебе в дальнее экзотическо-эротическое путешествие? – в тон ему поинтересовался Семен. Тот обиделся, надулся и опять какое-то время ехал молча.
Сэм был отходчив, добр и мягок. Чем многие окружающие и близкие ему люди беззастенчиво пользовались. Поэтому, когда Хапужников голосом умирающего от жажды попросил его еще раз дать ему руль, тот в сердцах плюнул и остановил машину.
– Смотри, не вздумай заглушить двигатель! Тогда нам обоим точно – хана полная! Аккумулятора-то нет! И я тебя убью и прямо здесь закопаю – на радость твоей жены и к огорчению твоих кредиторов!
– Да что ты! Я вообще такие машины всю жизнь вожу! – успокоил Сэма Хапужников. Тот ему с опаской, но все-таки поверил. Процентов на десять… Как всегда – на свою голову, не послушав своего внутреннего голоса. Тот часто ему подсказывал верные решения, искренне жалея доброго Семена, но тот с тем же постоянством поступал ему вопреки.
Поменялись местами. Сэм прикидывал с тоской расстояние до моста, решив, что ни за какие такие коврижки просто не даст Сереге переехать через него по этим символическим балкам, ибо тогда им всем – ему, Хапужникову и «Смерти империализма» наступит большой и полный абзац!
Теперь грузовик истошно выл дизелем, натужно скрипел шестернями коробки передач, шипел закипающим от такого режима радиатором. Сэм всерьез жалел, что не задал тыловику самый логичный вопрос: – а умеет ли уважаемый сэр водить машину вообще? И не допросить ли его с пристрастием на эту тему? Тяжелый торпедовоз вилял своей кормой, как престарелая шлюха после суровой попойки.
Хапужникова все равно мотало по кабине.
– Крепче за шоферку держись, баран!
– Чё?
– Хрен тебе по плечо! Смотри, куда прешь!
Но мудрый совет запоздал.
В одном месте дорога делала крутой поворот влево, почти под девяносто градусов. И что же? Как положено, Хапужников прозевал поворот, гидроусилитель заартачился, зам не смог выкрутить руль, чудовище перескочило через вал и съехало с дороги, с размаху ткнувшись в кювет и заглохло.