Морская служба как форма мужской жизни - стр. 43
Очередной торпедовоз, отчаянно рыча стареньким ревматическим дизелем, пытался въехать на аппарель плавпричала. За рулем был Крошкин, лихой водила из молодого пополнения. Ему кто-то сказал, что он шофер и умеет водить машину. Сам «КрАз» не без оснований думал иначе.» Бессовестно на… обманули бедолагу!» и сочувственно качал свою длинную морду на скрипучих рессорах.
А весил этот великий воин примерно сорок килограмм. В мокром зимнем обмундировании и замоченных валенках, наверное «Опыта – никакого, но вот гонора!!!» – только и успел подумать Сэм, сдававший РГБ со своих хранилищ корабельным минерам на причале. Минеры и их старшины прилежно переписывали в свои блокноты номера серий на корпусах «чушек» и сверяли их с накладными. Вдруг, он каким-то шестым чувством отметил, что надвигается какая-то неминучая гадость.
«Сглазил, едрена вошь! Мысль материальна! Сколько раз уж было говорил себе!!!» – молнией промелькнуло в голове офицера и он заорал: – Берегись!
У него сжалось сердце в предчувствии грозных событий. И было – от чего! Крошкин не смог выкрутить вовремя тяжелое колесо руля, как видно, гидроусилитель не работал.
Длинный, несуразный торпедовоз, перекосило на аппарели, одна ребристая стальная дорожка встала дыбом, машина заскользила вниз, набирая скорость. Пшикали воздухом тормоза, но, как видно, не срабатывали и машина летела вниз, повинуясь всем положенным законам физики.
Сэм со сжавшимся сердцем заметил перекошенное от испуга лицо матроса-водителя. Офицер до боли, до белизны пальцев, сжал кулаки. Он уже ничем не мог помочь шоферу.
Матросы, офицеры, все, кто оказался на причале, прыснули от зеленого чудовища, кто куда.
Многотонный длинномер вместе с грузом бомб смял стойки ограждения и перемахнул через причал, с шумом и ревом двигателя, плюхнулся в серые волны и камнем ушел ко дну вместе с матросом.
Плю-ю-х! Этот звук отразился от гранитных крутых боков сторожевых сопок и зловеще прошумел над заливом. Затем протяжное, злое шипение жадно сомкнувшейся над машиной тяжелой воды. Брызги взлетели метров на пять и окатили всех, кто стоял на причале с открытым ртом. Наступила гробовая тишина. Рты закрылись, в головах взорвались ужасные мысли, витали страшные предчувствия.
Все разом бросились к месту падения, над которым расходились круги. А из глубин подымались большие пузыри воздуха, всплывал какой-то хлам, тряпки и коробки – как будто маскировочный снаряд с подводной лодки подорвали.
Сэм сбросил китель, чертыхаясь, на всю округу, на ходу освобождался от ботинок, которые не хотели сниматься с ног. Нет, он вполне понимал, что ему не донырнуть до машины, уже уютно устроившейся на грунте на глубине почти двадцать метров, но… а вдруг?
И тут среди лопающихся на поверхности пузырей появилась голова перепуганного насмерть белобрысого матросика. Он отгребал от себя плавающий вокруг него мусор, отплевывался от холодной, соленой воды, вытягивал голову над накатывающей волной. Недотепа вдруг увидел свой берет, сиротливо плавающий рядом. Ловко поймал его и нахлобучил на мокрую голову.
– Куда плыть-то? – заорал он с перепугу.
– Живой! – кто-то радостно выкрикнул. Весь народ, как по команде, зашевелился-заметался по причалу в бестолковом броуновском движении.
Тут же ему с бака МПК бросили большой пробковый круг с крепким линем. Крошкин судорожно вцепился в него, а за капроновый линь с другой стороны ухватилось минимум с десяток человек на борту корабля.