Морская служба как форма мужской жизни - стр. 42
Сэму стало жарко от борьбы с железным зверем, ставшим таким своенравным.
А вот и шлагбаум тыловой заставы! Передохнув и выпив чаю у знакомых пограничников, Волынский поехал к Ефимовке. Утренние морозы уже сковали выпавший снег и колея дороги стала колом. Колея-то была глубиной в метра полтора! Её продавили в глине тяжеленные «Кразы» да «Камазы». Любой «Жигуль», даже «УАЗ» на ней повесился бы без замечаний и всяких шансов.
И тут Волынский еще раз порадовался и поздравил себя с покупкой Боливара!
Он вытащил колесо коляски на гребень колеи, а многострадальное, кривое, как бумеранг, переднее колесо вставил в колею! И всё! Поехал, милый, как по рельсам! Класс!
Через час на КПП Ефимовской бойцы увидели движущийся сугроб, а верхом на сугробе – снеговика, который орал, махал рукой и грязно ругался на непонятливых вахтенных!
Разобрались. Позвонили дежурному – тот уже выбежал встречать Сэма к казарме. Оказывается, командир еще с вечера приказал держать для Волынского натопленную баню, горячий чай и ужин. Заботился! Он тоже не из книжки знал о зимней дороге…
Волынский с облегчением сдал родному дежурному пистолет и чемодан с документами, проверил, как тот их запер и сделал положенные записи. Словно десять пудов вериг с себя снял! И сразу же пошел в баню, раздеваясь на ходу, плюя на все приличия!
Сэм смыл с себя минимум пуд грязи и пота, сбросил провонявшуюся запахами дальней дороги, промерзшую, как заброшенное жилье, походную одежду в угол холодного коридора, выпил чаю и рухнул спать. Как убитый.
Утром его дважды пытались разбудить – для доклада командиру, потом звонил волновавшийся, слегка обиженный Ерушников. Ага, щас! Будили! Как же! С тем же успехом можно было будить и боксерскую грушу!
Лишь вечером Сэм смог вытащить себя из теплой постели. И первым делом пошел к Боливару…
Стих девятый Сэм и «Смерть империализму»
Глава, закрывающая книгу «И это всё о нём!»
По всему было видно – лето уже поворачивало к завершению. Ночи стали чуть короче и темнее, холоднее, звезды и Луна все чаще прятались в густые, темные облака. Когда выдавались свободные вечера, население домиков гарнизона устремлялось в лесистые сопки и собирало обильный урожай грибов и ягод. Опять же, заслуженный отпуск становился все ближе. А отпуск, братцы, это пятое, и всегда лучшее, время года!
Все эти мысли медленно и вполне мирно роились в голове Семена Волынского, более известного среди минерского люда как просто Сэм. Вроде бы все шло как обычно, и он не предвидел в обозримом будущем никаких подвигов и приключений. Даже как-то немного расслабился от благодушия. А зря!
В это самое время на стареньком плавпричале вовсю шла боевая работа. С востока и запада пирса стояли подкопченные пороховым дымом, побитые обозлившимся морем МПК, которые еще нынешней ночью отрабатывали задачи по учению.
А сейчас они принимали РГБ в свои опустевшие бомбовые погреба. Эти бомбы матросы экипажей тут же освобождали от дощатых укупорок и засовывали в жадные зевы элеваторов под установками РБУ.
Автокран разгружал длиннющие «КрАзы», освобождая их кузова от густо смазанных стальных чушек, в которых дремала до поры до времени «гроза подводников». По правде сказать, что ни одна вот такая «гроза» еще не поразила ни одного подводника. От китайских фейерверков их пострадало в разные праздники порядком поболее…