Морская инквизиция: Мир колонизаторов и магии - стр. 29
Вернувшись к падре, я стал помогать ему, обдирать тушку грифа. Ободрав её, я уставился в глаза падре. Первого грифа-индейку мы съели, потому как были очень голодны, и я разрывал мясо своими руками, и изрядно отросшими ногтями. Сейчас можно было сделать то же самое, но уже особого желания у меня на это не было, да и ногти я уже в процессе разделки все пообломал.
– Ну, так что, падре? Нож мне не дали, стекла здесь нет, шёлковой нитки тоже? Как мы будем рвать это мясо, а ведь нам ещё надо его завялить на солнце и вымочить в солёной воде. Где ваша магия падре, неужели она не поможет нам?
Вместо ответа, падре начал бродить по песку и найдя несколько раковин, стал внимательно их рассматривать, а потом, осторожно бить одну о другую, в процессе этого читая молитву на латыни. Я с удовольствием смотрел на его руки. В правой стороне груди немного ворохнулось, и на моих глазах одна из раковин обломалась с краю, показав заострённую часть.
Усмехнувшись, падре взял её в руку и стал срезать мясо грифа с его костей словно ножом. Больше чудес в этот день я не увидел. С помощью этой раковины, мы распластали всё мясо на тонкие пластины и полоски, прополоскали его в солёной морской воде и разложили на больших камнях, подставив его солнцу.
Нам никто не мешал, всем было на нас наплевать, но как только мы подходили к лодкам или кораблям, нас сразу окрикивали, и отправляли назад, грозя оружием. Мы так и сидели на большом песчаном острове, слева от которого начинался океан, а справа текла река, впадая в него, вяля мясо и думая о будущих несчастиях.
Пока мы насыщались и вялили себе мясо впрок, на этом острове проходило самое интересное, что было в жизни пиратов, а именно, делёжка награбленного, о которой мы ничего не знали. Не выдержав молчания, я всё же решился задать вопрос падре.
– Падре, я ничего не знаю о магии и о том, что она может.
Падре вздохнул и искоса посмотрел на меня.
– Что ты хочешь узнать? И почему твой отец не научил тебя основам этого? Ты не прошёл инициацию?
Блин, опять эти еврейские вопросы! У падре, действительно в роду не было марранов или сефардов? Ну да ладно, я не знал, как правильно ответить на этот вопрос. Подумав, я всё же рискнул ответить на него.
– Отец, пропал, когда мне было десять лет, и он почти не занимался мною, весь в делах, весь в заботах. Инициацию, я помню очень плохо и после того, как я очнулся после пыток, я многого не помню, очень многого. Да и после удара эфесом этого кинжала, я ещё больше забыл и просто ничего не помню. Даже мать забыл!
– Как то, так, и что теперь делать я не знаю, и как жить дальше? Если мы с вами падре не сможем разбудить мои магические способности или вернуть ваши, то погибнем в море и назад, больше не вернёмся.
Падре внимательно смотрел на меня.
– Эрнандо, а тебе точно тринадцать лет?
Я опешил, и, посмотрев на своё тело, ответил.
– Ну да, вроде как, а что?
– Видишь ли, ты разговариваешь, как взрослый муж, а не как глупый и ничего не знающий подросток. Я давно смотрю на тебя и не понимаю, как так может быть. Ты ничего не знаешь о магии, да и о мире тоже, но при этом, абсолютно здраво рассуждаешь и задумываешься над такими вопросами, о которых даже я бы не подумал. Откуда это у тебя?
– Хгм, я же и говорю, когда пытали меня, я видимо повзрослел, а память потерял! Коснувшись рукою своей головы, я продолжил. – Вот тут помню, а вот тут, совсем нет. Инвалид я!