Морфоз. Повесть белой лилии - стр. 45

Обесточенный, словно выкрученная из патрона перегоревшая лампа, я забылся.

…Когда я открыл глаза, надо мною лазуритовым куполом сквозь офитовую вязь листвы простиралось небо. Был день. Солнце играло янтарными бликами по краям редких кипенно-белых облаков. Я смотрел ввысь, не в состоянии понять, какая из реальностей более объективна, хотя… они могли сосуществовать и параллельно. Я лежал на земле недвижно, ощущая её дыхание. Я боялся, шевельнувшись, опять соскользнуть в логово нестерпимого кошмара, и остаться там до скончания времён.

Если б Ад для меня существовал – то я представлял бы его именно таким. Замкнутым. Неизбывным. Нескончаемым в самом себе.

…Когда день уже клонился к вечеру, я медленно поднялся из зарослей, куда, по-видимому, теряя сознание, упал ночью. Жасмин осыпал меня своими жемчужными лепестками, обнимая терпким ароматом. Пошатываясь, я медленно побрёл вперёд, не ведая, куда и зачем. Я был опустошён. Ослаблен. Я… хотел видеть Мигеля, но вся моя душа сжималась в пульсирующий комок, когда я представлял, что могу не найти своего ученика… больше не найти. Оттого я и не предпринимал попыток поиска, в нерешительности скитаясь по всё тому же усталому городу. Я не был способен прежде и вообразить, как много могла значить жизнь одного человека! И вот теперь мне страшно стало узнать, что я остался один в этом чужом до бескрайности мире. Хотя у меня было много знакомых из иных сфер, но все они… Нет, этот молодой маг явно был кем-то особенным.

Очертания окружающего плыли как по волнам, в туманной дымке моих тягостных раздумий. Идя, не разбирая дороги, я случайно задел плечом пешехода, проходившего мимо. Мужчина неожиданно остановился и довольно грубо схватил меня за руку, обратив лицом к себе. Его резкая реакция на моё безобидное, непреднамеренное действие слегка удивляла. Человек, вцепившийся мне в локоть, был массивен и коренаст, но мне до него не было ровным счётом никакого дела, и я вовсе не собирался отвечать на его выпады. Моё отрешённое равнодушие, однако, вызвало совершенно противоположный ожидаемому эффект. Сжав мои плечи своими короткими, будто обрубленными, пальцами, мужчина начал трясти меня как куклу, и что-то возбуждённо говорить, давясь слюной. Едкий запах его дешёвого одеколона мешался в воздухе с предчувствием дождя. Какой-то аромат тут был явно лишним, – подумалось мне. Из экспрессивного монолога, обращённого к моей персоне, я воспринимал только отрывочные фразы, которые не имели ни малейшего смысла. Я даже не смотрел на своего невольного оппонента, сохраняя бесстрастное молчание, и рассеянно глядя куда-то в сторону. Зачем он кричит на меня? Я ведь просто шёл мимо. Я не желал ему зла. И не хотел доставлять беспокойства. Неужели всё дело лишь в том, что я… немного другой? Разве это так важно? – рассеянно рассуждал я про себя, параллельно пытаясь состыковать в связную речь хаотичные высказывания мужчины, щедро приправленные ненормативной лексикой. Особое ударение агрессивно настроенный человек делал преимущественно на лексических единицах, относящихся к девиациям половой ориентации, повторяя их по нескольку раз то с утвердительной, то с вопросительной интонацией. Это немного сбивало: я никак не мог разобраться, то ли он задаёт мне вопрос, то ли пытается в чём-то убедить. Прочее из сказанного мне слилось в какую-то бессвязную лексическую массу, будто я вдруг утратил способность воспринимать людской язык.