Монстролог. Дневники смерти (сборник) - стр. 79
– «Всего лишь»! Ну, ты и сказала! – Он улыбнулся мне. – Не слушай ее.
– Хорошо, сэр, – по инерции ответил я. И тут же подумал, что обладательницу ножа это может обидеть, так что я добавил: – Здравствуйте, миссис Фланаган. Как поживаете, мэм?
– Могло быть и получше, если бы меня все время не отвлекали, – прорычала она. – Мой муж, за которого мама справедливо советовала мне не выходить, считает, что я – подходящий предмет для его глупых шуточек и насмешек, которыми он отвлекает меня целыми днями.
– Она в плохом настроении, – прошептал продавец.
– Я всегда в плохом настроении, – гаркнула она в ответ.
– С момента картофельной голодухи сорок восьмого года, – прошипел Фланаган.
– Я это слышала!
– Сорок лет, Уилл Генри. Сорок лет, – сказал он и театрально вздохнул. – Но я люблю ее. Я люблю тебя, хозяюшка! – крикнул он ей.
– О, перестань. Я и так слышу каждое твое слово! Уилл Генри, ты что, похудел? Отвечай честно.
– Нет, миссис Фланаган, – сказал я, – просто вырос немного.
– Вот именно, – вмешался Фланаган, – не потеря в весе, а перераспределение! А?!
– Ерунда, – пророкотала она. – Мои глаза еще хорошо видят! Ты посмотри на него, Фланаган. Посмотри на эти впалые щеки и выпуклый лоб. Почему у него запястья не шире цыплячьей шеи? Вот и вспоминай о голоде сорок восьмого. Голод и сейчас царит в этом ужасном доме на Харрингтон-лейн.
– И не только голод, если то, о чем поговаривают люди, хотя бы отчасти правда, – осмелился сказать Фланаган, озорно приподнимая одну бровь. – А, Уилл Генри? Знаешь, что за истории нам тут рассказывают? Таинственные исчезновения и появления, какие-то мешки, которые доставляют среди ночи, полуночные посетители и затем внезапное, долгое отсутствие твоего хозяина – это что, правда?
– Доктор не обсуждает со мной свою работу, – сказал я осторожно заученную фразу.
– Да, Доктор… А все же он Доктор чего? Каких наук? – пролаяла миссис Фланаган, и в том, что она слово в слово повторила вопрос Эразмуса Грея, было что-то зловещее.
– Доктор философии, мэм, – ответил я, как и в тот раз.
– Он – глубокий мыслитель, – серьезно закивал мистер Фланаган, – и Бог свидетель, мы нуждаемся в таких людях; их должно быть как можно больше.
– Он странный, и привычки у него чудны́е, – подтвердила миссис Фланаган, потрясая ножом. – Такими же были его отец и дед.
– Мне больше нравился его отец, – сказал ее муж. – Намного более – как сказать? – представительный. И доброжелательный, хотя и смотрел немного свысока. Скрытный, конечно, и немного – ну, как это? – надменный, но не заносчивый, не высокомерный. Образованный человек, в нем чувствовалась порода.
– Ну, муженек, ты можешь говорить что хочешь, как обычно, но Алистер Уортроп был таким же, как и все Уортропы: скупой, самодовольный, чопорный – вот каким он был. И друзей у него не было, кроме тех странных отвратительных типов, которые жили у него время от времени.
– Сплетни, дорогая, – настаивал Фланаган. – Все это сплетни и праздное чесание языком.
– Он был сторонником. Это уж точно не сплетня.
– Не слушай ее, Уилл Генри, – предостерег он меня. – Она любит, чтобы последнее слово оставалось за ней.
– Я все слышу! Мои уши слышат не хуже, чем глаза видят, мистер Фланаган!
– Да плевать мне, слышишь ты или нет! – проорал он в ответ.
Это уже всерьез напоминало домашнюю ссору. Я занервничал и схватил яблоко с прилавка. Может, если я начну выбирать товар, они отвлекутся и скандал сойдет на нет?